Аварийная посадка AS.332 на Северное море

Рейс 56C Bristow
Последствия происшествия
Общие сведения
Дата	19 января 1995 года
Время	12:40 UTC
Характер	Аварийная посадка на воду
Причина	Попадание молнии
Место	Северное море, в 9,6 км от нефтяного месторождения Брей (Шотландия)
Координаты	58°42′ с. ш. 01°18′ в. д.58.700° с. ш. 1.300° в. д. / 58.700; 1.300
Погибшие	0
Раненые	0
Воздушное судно
Aérospatiale AS.332L Super Puma авиакомпании Bristow, идентичный приводнившемуся
Модель	Aérospatiale AS.332L Super Puma
Имя самолёта	Cullen
Авиакомпания	Bristow Helicopters (BHL)
Пункт вылета	Международный аэропорт Абердин, Абердин (Шотландия)
Пункт назначения	Нефтяная платформа Brae Alpha, нефтяное месторождение Брей (Шотландия), Северное море
Рейс	BHU56C
Бортовой номер	G-TIGK
Дата выпуска	апрель 1982 года
Пассажиры	16
Экипаж	2
Выживших	18 (все)

См. также: Рейс 56

Аварийная посадка AS.332 на Северное море — авиапроисшествие, произошедшее 19 января 1995 года. Пассажирский вертолёт Aérospatiale AS.332L Super Puma авиакомпании Bristow Helicopters (BHL) выполнял рейс BHU56C из Абердина на нефтяную платформу Brae Alpha в Северном море, все пассажиры (16 человек) были работниками платформы. Через час после взлёта вертолёт попал в грозу и в него ударила молния. Пилоты смогли посадить потерявший управление вертолёт на Северное море. Через 1 час и 15 минут после приводнения все находившиеся на борту вертолёта 18 человек (16 пассажиров и 2 пилота) были спасены подошедшим кораблём.

Вертолёт

Aérospatiale AS.332L Super Puma (регистрационный номер G-TIGK, серийный 2044) был выпущен в 1982 году. 15 апреля того же года был передан авиакомпании Bristow Helicopters (BHL), в которой получил имя Cullen. Оснащён двумя турбовинтовыми двигателями Turbomeca Makila 1A1. На день катастрофы налетал 13665 часов.

Экипаж

Состав экипажа рейса BHU56C состоял из двух пилотов:

• Командир воздушного судна (КВС) — 44-летний Седрик Робертс (англ. Cedric Roberts). Очень опытный пилот, проработал в авиакомпании Bristow Helicopters 20 лет (с июля 1974 года). Управлял вертолётами Bell 47, Bell 206, Bell 212, WS-55, S-61N и S-76A. В должности командира AS.332L — с июля 1987 года. Налетал 9610 часов, 4695 из них на AS.332L.
• Второй пилот — 39-летний Лайонел Сол (англ. Lionel Sole). Опытный пилот, проработал в авиакомпании Bristow Helicopters 4 года (с 1990 года). Управлял вертолётами Bell 47 и Bell 206. В должности второго пилота AS.332L — с 1990 года. Налетал 3158 часов, 2593 из них на AS.332L.

Расследование

Расследованием причин аварии занялся Отдел по расследованию авиационных происшествий Великобритании (AAIB)

Окончательный отчёт расследования был опубликован в феврале 1997 года.

Культурные аспекты

Приводнение рейса 56C Bristow показано в 3 сезоне канадского документального сериала Расследования авиакатастроф в эпизоде Авария вертолёта. Это единственная серия, в которой показана катастрофа вертолёта.

Ссылки

• [aviation-safety.net/wikibase/wiki.php?id=157620 Описание происшествия на Aviation Safety Network]
• [assets.publishing.service.gov.uk/media/5422fe16e5274a131400091d/2-1997_G-TIGK.pdf Окончательный отчёт расследования AAIB]

Отрывок, характеризующий Аварийная посадка AS.332 на Северное море

– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»