Аирйанэм-Ваэджа
Аирйа́нэм-Ваэ́джа[Комм 1] (авест. Airyanem Vaejah, «арийский простор»[1]) — мифическая прародина древних иранцев[2], ариев[1]; согласно Видевдату[Комм 2], именно с неё начинается список из 16 «наилучших» (авест. vahišta-) «местностей и областей» (авест. asah- и авест. šōiθra-), созданных Ахура Маздой для человечества[1].
Описание
Эта страна описывается как бескрайняя равнина, через которую протекает прекрасная река Даитйя[1] (Вахви-Датия). В качестве бедствий, посланных на страну Ахура Маздой, названы «змей рыжеватый» и десятимесячная зима. Суровые климатические условия «лучшей страны» вызывают дискуссии среди учёных — так, Гельмут Гумбах объясняет данное несоответствие утратой строки, которая присутствует в пехлевийском тексте Авесты: «а затем: семь месяцев лета и пять месяцев зимы», что вполне соответствует климатическим нормам[3]. Довольно часто упоминается также в других пассажах Авесты как легендарная родина Заратуштры[4] и как центр мира. По мнению Мэри Бойс, Аирйанэм-Ваэджа «кажется поздним дополнением» в этом списке[2]. Именно с данным регионом отождествляли свою страну мидийские маги[5].
Этимология
Древнеиранский термин airyanəm vaējah (в авестийском языке) образован от родительного падежа множественного числа слова airya и слова vaējah (в качестве именительного падежа часто выступает vaējō). Значение последнего слова не выяснено. По версии Гельмута Гумбаха, оно может быть родственно древнеиндийскому корню vej/vij (в ведийском языке «двигаться с большой скоростью») и обозначать ложе, течение либо поток быстротекущей реки, а также области, смежные с нею[3]. Некоторые исследователи интерпретируют его как «семя» либо «зародыш». Авестийское airya этимологически родственно древнеперсидскому ariya.
От древнеиранского термина *aryānām xšaθra-, родственного авестийскому, происходит слово «Иран» (через среднеиранские интерпретации, такие как среднеперсидские термины Ērān-shahr, Эранвеж («Иранский простор»[6]) и в конечном счёте Ērān времён Сасанидской империи).
Вопросы локализации
Историческое местонахождение Аирйанэм-Ваэджа до сих пор не определено. Джерардо Ньоли помещает данную местность в Гиндукуше на основании того, что все географические ссылки Авесты ограничиваются районом Восточного Ирана, южной Центральной Азии и Афганистана с Индом в качестве восточной границы[7]. Согласно Майклу Витцелю, предпринявшему тщательный анализ филологических, лингвистических, географических и климатических отсылок в авестийских текстах, Аирйанэм-Ваэджа лежит в области центральных афганских гор, возможно, в областях на юг и север от Гиндукуша[8][4]. Бахрам Фарахваши и Нассер Такмил Хомаюн предполагают, что данная страна располагалась около Хорезма[9], в области, которая сейчас разделена между несколькими центральноазиатскими республиками. Исследователь Шрикант Талагери предполагает, что Аирйанэм-Ваэджа размещалась в Кашмире[10].
Согласно И. С. Брагинскому в научной литературе имеются также следующие локализации Аирйанэм-Ваэджа: Хорезм, местность на берегу Аракса (в т. н. «мидийской теории»), область в междуречье Амударьи и Сырдарьи, южнорусские степи и ряд других[1]. Также выдвигаются версии об одной из долин Памиро-Гиндукушского региона, об отождествлении Аирйанэм-Ваэджа иранцев и Арианы (Арии) греков эпохи эллинизма[6]. Согласно И. М. Дьяконову Аирйанэм-Ваэджа «имеет гораздо более широкое значение, обнимающее не одну какую-нибудь область» — в том числе может служить общим названием для равнин Средней Азии и Восточного Ирана, заселённых оседлыми иранцами. Также учёный проводит возможную параллель между терминами Аирйанэм-Ваэджа и Арьйошайана (последний обозначает объединение, к которому относилось царство Кави Виштаспы)[11].
Напишите отзыв о статье "Аирйанэм-Ваэджа"
Комментарии
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 Брагинский И. С. Арйана Вэджа // Мифы народов мира / Ред. С. А. Токарев. — М.: Советская энциклопедия, 1991. — Т. I. — С. 104.
- ↑ 1 2 Бойс М. Зороастрийцы. Верования и обычаи. — М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1987. — С. 52. — 303 с.
- ↑ 1 2 Bryant E. The Quest for the Origins of Vedic Culture. — New York: Oxford University Press, 2001. — P. 327. — ISBN 0-19-513777-9.
- ↑ 1 2 Bryant E. The Quest for the Origins of Vedic Culture. — New York: Oxford University Press, 2001. — P. 132. — ISBN 0-19-513777-9.
- ↑ Бойс М. Зороастрийцы. Верования и обычаи. — М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1987. — С. 115. — 303 с.
- ↑ 1 2 Авеста в русских переводах (1861—1996) / Сост., общ. ред., примеч., справ, разд. И. В. Рака. — СПб.: Журнал «Нева» — РХГИ, 1997. — С. 421. — 480 с.
- ↑ Gnoli G. Zoroaster’s Time and Homeland: A Study on the Origins of Mazdeism and Related Problems. — Naples: Instituto Universitario Orientale, 1980. — P. 130.
- ↑ Witzel M. [www.people.fas.harvard.edu/~witzel/AryanHome.pdf The Home Of The Aryans] // Anusantatyi: Festschrift fuer Johanna Narten zum 70. Geburtstag / Ed. A. Hinze and E. Tichy. — Dettelbach: J. H. Roell, 2000. — P. 283—338.
- ↑ Nasser Takmil Homayoun, Kharazm: What do I know about Iran?. 2004. ISBN 964-379-023-1
- ↑ [voiceofdharma.org/books/rig/ch6.htm The Indo-Iranian Homeland]
- ↑ Дьяконов И. М. Восточный Иран до Кира: К возможности новых постановок вопроса // История Иранского государства и культуры: К 2500-летию Иранского государства. — М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1971. — С. 137.
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Аирйанэм-Ваэджа
Князь Василий тотчас понял, кто был этот никому. Он шепотом сказал:– Я верно знаю, что Кутузов, как непременное условие, выговорил, чтобы наследник цесаревич не был при армии: Vous savez ce qu'il a dit a l'Empereur? [Вы знаете, что он сказал государю?] – И князь Василий повторил слова, будто бы сказанные Кутузовым государю: «Я не могу наказать его, ежели он сделает дурно, и наградить, ежели он сделает хорошо». О! это умнейший человек, князь Кутузов, et quel caractere. Oh je le connais de longue date. [и какой характер. О, я его давно знаю.]
– Говорят даже, – сказал l'homme de beaucoup de merite, не имевший еще придворного такта, – что светлейший непременным условием поставил, чтобы сам государь не приезжал к армии.
Как только он сказал это, в одно мгновение князь Василий и Анна Павловна отвернулись от него и грустно, со вздохом о его наивности, посмотрели друг на друга.
В то время как это происходило в Петербурге, французы уже прошли Смоленск и все ближе и ближе подвигались к Москве. Историк Наполеона Тьер, так же, как и другие историки Наполеона, говорит, стараясь оправдать своего героя, что Наполеон был привлечен к стенам Москвы невольно. Он прав, как и правы все историки, ищущие объяснения событий исторических в воле одного человека; он прав так же, как и русские историки, утверждающие, что Наполеон был привлечен к Москве искусством русских полководцев. Здесь, кроме закона ретроспективности (возвратности), представляющего все прошедшее приготовлением к совершившемуся факту, есть еще взаимность, путающая все дело. Хороший игрок, проигравший в шахматы, искренно убежден, что его проигрыш произошел от его ошибки, и он отыскивает эту ошибку в начале своей игры, но забывает, что в каждом его шаге, в продолжение всей игры, были такие же ошибки, что ни один его ход не был совершенен. Ошибка, на которую он обращает внимание, заметна ему только потому, что противник воспользовался ею. Насколько же сложнее этого игра войны, происходящая в известных условиях времени, и где не одна воля руководит безжизненными машинами, а где все вытекает из бесчисленного столкновения различных произволов?
После Смоленска Наполеон искал сражения за Дорогобужем у Вязьмы, потом у Царева Займища; но выходило, что по бесчисленному столкновению обстоятельств до Бородина, в ста двадцати верстах от Москвы, русские не могли принять сражения. От Вязьмы было сделано распоряжение Наполеоном для движения прямо на Москву.
Moscou, la capitale asiatique de ce grand empire, la ville sacree des peuples d'Alexandre, Moscou avec ses innombrables eglises en forme de pagodes chinoises! [Москва, азиатская столица этой великой империи, священный город народов Александра, Москва с своими бесчисленными церквами, в форме китайских пагод!] Эта Moscou не давала покоя воображению Наполеона. На переходе из Вязьмы к Цареву Займищу Наполеон верхом ехал на своем соловом энглизированном иноходчике, сопутствуемый гвардией, караулом, пажами и адъютантами. Начальник штаба Бертье отстал для того, чтобы допросить взятого кавалерией русского пленного. Он галопом, сопутствуемый переводчиком Lelorgne d'Ideville, догнал Наполеона и с веселым лицом остановил лошадь.
– Eh bien? [Ну?] – сказал Наполеон.
– Un cosaque de Platow [Платовский казак.] говорит, что корпус Платова соединяется с большой армией, что Кутузов назначен главнокомандующим. Tres intelligent et bavard! [Очень умный и болтун!]
Наполеон улыбнулся, велел дать этому казаку лошадь и привести его к себе. Он сам желал поговорить с ним. Несколько адъютантов поскакало, и через час крепостной человек Денисова, уступленный им Ростову, Лаврушка, в денщицкой куртке на французском кавалерийском седле, с плутовским и пьяным, веселым лицом подъехал к Наполеону. Наполеон велел ему ехать рядом с собой и начал спрашивать:
– Вы казак?
– Казак с, ваше благородие.
«Le cosaque ignorant la compagnie dans laquelle il se trouvait, car la simplicite de Napoleon n'avait rien qui put reveler a une imagination orientale la presence d'un souverain, s'entretint avec la plus extreme familiarite des affaires de la guerre actuelle», [Казак, не зная того общества, в котором он находился, потому что простота Наполеона не имела ничего такого, что бы могло открыть для восточного воображения присутствие государя, разговаривал с чрезвычайной фамильярностью об обстоятельствах настоящей войны.] – говорит Тьер, рассказывая этот эпизод. Действительно, Лаврушка, напившийся пьяным и оставивший барина без обеда, был высечен накануне и отправлен в деревню за курами, где он увлекся мародерством и был взят в плен французами. Лаврушка был один из тех грубых, наглых лакеев, видавших всякие виды, которые считают долгом все делать с подлостью и хитростью, которые готовы сослужить всякую службу своему барину и которые хитро угадывают барские дурные мысли, в особенности тщеславие и мелочность.
Попав в общество Наполеона, которого личность он очень хорошо и легко признал. Лаврушка нисколько не смутился и только старался от всей души заслужить новым господам.
Он очень хорошо знал, что это сам Наполеон, и присутствие Наполеона не могло смутить его больше, чем присутствие Ростова или вахмистра с розгами, потому что не было ничего у него, чего бы не мог лишить его ни вахмистр, ни Наполеон.
Он врал все, что толковалось между денщиками. Многое из этого была правда. Но когда Наполеон спросил его, как же думают русские, победят они Бонапарта или нет, Лаврушка прищурился и задумался.
Он увидал тут тонкую хитрость, как всегда во всем видят хитрость люди, подобные Лаврушке, насупился и помолчал.
– Оно значит: коли быть сраженью, – сказал он задумчиво, – и в скорости, так это так точно. Ну, а коли пройдет три дня апосля того самого числа, тогда, значит, это самое сражение в оттяжку пойдет.
Наполеону перевели это так: «Si la bataille est donnee avant trois jours, les Francais la gagneraient, mais que si elle serait donnee plus tard, Dieu seul sait ce qui en arrivrait», [«Ежели сражение произойдет прежде трех дней, то французы выиграют его, но ежели после трех дней, то бог знает что случится».] – улыбаясь передал Lelorgne d'Ideville. Наполеон не улыбнулся, хотя он, видимо, был в самом веселом расположении духа, и велел повторить себе эти слова.
