Аксумское царство
| Аксумское царство | ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| ||||
| Столица | Аксум | |||
| Язык(и) | геэз | |||
| Религия | Коптское христианство (Эфиопская православная церковь) | |||
| Площадь | 1 250 000 км² (ок. 350 года) | |||
| Форма правления | Монархия | |||
Аксум, Аксумское царство — древнеэфиопское государство, существовавшее в II-XI веках на территории современных Судана, Эритреи, Эфиопии, Йемена и Аравии. Открытие британских археологов, раскопавших в 2015 году древние могилы Аксума, позволило исследователям заявить о том, что государство Аксум было создано на несколько веков раньше, чем считалось[1].
Столицей был город Аксум.
Характер экономики Аксума определяют как рабовладельческий или феодальный. Городов в Аксумском царстве было немного — упоминаются всего четыре центра городского типа: одноимённая столица Аксум и портовый Адулис, важный рынок слоновой кости Колоэ и остающаяся нелокализованной Маста.
В Аксуме были распространены семитское язычество, иудаизм и христианство (в нехалкидонской традиции), ставшее государственной религией; при этом преобладание этих монотеистических религий не мешало существованию многожёнства[2].
Сооружение стел/обелисков с ритуальной целью было характерно для аксумитов ещё в дохристианские времена. Здесь был построен и древнейший из действующих христианских храмов Африки — Церковь Марии Сионской в Аксуме, в которой якобы хранился вывезенный Менеликом (мифическим первым негусом Эфиопии, сыном израильского царя Соломона и царицы Савской) ковчег Завета[3].
История
Аксум не был первой цивилизацией на территории современных Эфиопии и Эритреи: задолго до него, ещё в VIII веке до н. э., уже существовало царство Дʿмт, а древнеегипетские источники говорят о ещё более древней стране Пунт, существовавшей на территории Африканского Рога. На становление аксумской государственности и культуры также повлияли внешние факторы: сабейские колонии на африканском берегу и эллинистические влияния из Птолемеевского Египта, который вёл торговлю через эфиопский портовый город Адулис.
Первые сведения об Аксумском царстве относятся к I веку н. э. Оно упоминается в «Перипле Эритрейского моря» как важный источник слоновой кости, а его правителем называется Зоскал. Козьма Индикоплов скопировал грекоязычную надпись на спинке трона из Адулиса (Monumentum Adulitanum), в которой сообщается о подчинении власти Аксума многочисленных народов Африканского Рога, Нубии и юго-западной Аравии. Надпись может относиться ко времени царя Гадары, заключивший на рубеже II—III вв. союз с правителем Сабейского царства Алханом Нахфаном. На протяжении 70 лет Гадара и его преемник Азба (‘dbh) пытались вмешиваться в дела Южной Аравии.
Аксумское царство располагалось на важнейших торговых путях из Египта, Восточной Римской империи (Византии), Сирии, Ирана, Ирака в Индию и Китай. Аксумиты вели торговлю рабами, золотом, слоновой костью, благовониями и ароматическими смолами, изумрудами, а также африканскими зверями и их шкурами.
В III—IV веках произошло возвышение Аксума. В IV веке при царе Эзане Аксум завоевал Куш (Нубию) и господствовал в Северо-Восточной Африке и Красноморье, соперничая с Византией. Под его властью находилась огромная территория вдоль побережья Красного моря и часть Йемена на Аравийском полуострове. Сохранилось большое количество надписей, сообщающих о покорении Эзаной народностей бега (блеммиев), агвезат (геэз), царане, чёрных и красных ноба (нубадов), а также, скорее всего, города Мероэ.
При Эзане в 333 году в его царстве было принято христианство как государственная религия, сделав Аксум, наряду с Великой Арменией и Римской империей, одним из первых христианизированных государств (об этом свидетельствует камень Эзаны). В эфиопской церковной традиции христианизацию страны связывают с легендарными братьями-соправителями святыми Абрэхой и Ацбэхой, но более реальным претендентом на роль крестителя Аксума является Фрументий Аксумский.
Эфиопская православная церковь изначально была в каноническом единстве с Александрийским патриархатом, подчиненность которому предопределила принадлежность Эфиопской церкви к Древним восточным православным церквям. Хотя Византия стремилась подчинить Аксум своему влиянию путём проповеди там христианства греческого обряда, создали свою уникальную обрядовую традицию. После Халкидонского собора, с началом гонений против нехалкидонитов в Византии, в Аксум бежала группа монахов, ставшая известной как «Девять преподобных». Деятельность этих монахов так же поспособствовала укреплению эфиопов в нехалкидонской богословской традиции.
В начале VI века Аксумское царство переживало второй «золотой век». Царь Аксума Калеб (Элла-Асбаха) в 517 году вторгся в Химьяр, иудейскую страну в Йемене, перекрывшую пути аксумско-византийской торговли. Хотя тот поход оказался неудачным, в 525 году объединённые войска Аксумского царства и Византии, разгромив армию химьярского царя Юсуфа Зу Нуваса, положили конец существованию независимого Химьяритского царства[4][5]. С этого момента Химьяр, попав в зависимость от Аксума, управлялся ставленниками эфиопов: сначала Абрахой, затем его сыновьями Йаксумом ибн Абрахатом и Масруком ибн Абрахатом[6].
О последующей истории Аксума известно мало. Из арабо-мусульманских источников известно, что Ан-наджаши (негус) аль-Асхам ибн Абджар (умер в 630 году), отождествляемый с Эллой Цахаму эфиопских «царских списков», укрыл в Аксуме под своим покровительством сотни ближайших сподвижников пророка Мухаммеда, спасавшихся от преследования мекканских язычников (так называемая «эфиопская хиджра» 615/616 года). Большинство из них вернулось в Аравию после хиджры Мухаммеда в Ясриб (Медину) в 622 году, сохранив добрую память об Аксумском царстве как «области мира» и терпимости к мусульманам.
С VIII века начался период упадка, и в первой половине XI века Аксум распался. Изменения климата и течения Нила, истощение почв, торговая изоляция способствовали упадку эфиопской экономики. Около 960 года изгнанные из Аксума эфиопские евреи во главе с царицей Юдит сокрушили Аксумское государство[7], сжигая церкви и аксумскую литературу (об этом сообщается в «Истории александрийских патриархов», в письме царя эфиопов к христианскому царю Нубии). Эфиопские легенды рассказывают даже о временном господстве евреев над Северной Эфиопией после падения Аксумского царства[8]. Затем наступило возвышение династии Загве, основателем которой стал Мара Тэкле-Хайманот, которую сменила Соломонова династия, претендовавшая на происхождение от аксумских царей.
Напишите отзыв о статье "Аксумское царство"
Примечания
- ↑ Денис Передельский. [rg.ru/2015/06/15/krasavica-site-anons.html В Эфиопии нашли могилу "спящей красавицы"], Российская газета (15.06.2015, 15:53).
- ↑ [biofile.ru/his/354.html Социально-экономические отношения в Аксумском царстве]
- ↑ Raffaele, Paul (December 2007). «[www.smithsonianmag.com/people-places/ark-covenant-200712.html?c=y&page=1 Keepers of the Lost Ark?]». Smithsonian Magazine. Проверено 5 April 2011.
- ↑ [www.nnre.ru/istorija/abissincy_potomki_carja_solomona/p3.php Аксумское царство и заря христианства]
- ↑ [www.midrasha.net/article.php?operation=print&id=4455 Последний царь Химьяра]
- ↑ [www.islam-info.ru/sira/853-sajf-ibn-zu-iazan.html Сайф ибн Зу Иазан]
- ↑ [www.world-history.ru/countries_about/2246.html Эфиопия в X—XIII вв. Династия Загуйе]
- ↑ [biofile.ru/his/352.html Жизнь в Аксумском царстве]
Ссылки
| В Википедии есть портал «Йемен» |
- [www.vokrugsveta.ru/vs/article/4924/ Аксумские стелы. «Вокруг света», № 7 1973.]
- [www.dskmariam.org/artsandlitreature/litreature/pdf/aksum.pdf Aksum: An African Civilisation of Late Antiquity by Dr. Stuart Munro-Hay] (англ.)
- [odnapl1yazyk.narod.ru/Aksum.htm русский перевод нескольких глав книги Стюарта Манро-Хэя Aksum: An African Civilisation of Late Antiquity]
Отрывок, характеризующий Аксумское царство
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.
В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
