Алексис, Фрэнсис
| Фрэнсис Алексис | |
| англ. Francis Alexis | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Партия: |
Демократическое движение Гренады |
| Основные идеи: | |
| Род деятельности: |
юрист, политик, генеральный прокурор Гренады |
| Супруга: |
Маргарет Алексис (де Бикью) |
| Дети: |
3 |
Фрэнсис Алексис (англ. Francis Alexis; 3 октября 1947, Гренада) — гренадский юрист и политик, генеральный прокурор Гренады в 1984—1987 и 1990—1995 годах. В начале 1980-х — организатор антикоммунистической политэмиграции. Основатель партий Демократическое движение Гренады и Народное лейбористское движение. Авторитетный юрист Карибского региона, президент Ассоциации адвокатов Гренады.
Содержание
Юрист и эмигрант
Родился в католической семье африканского происхождения. Получил юридическое образование на Барбадосе и в Университете Вест-Индии. В 1977 Фрэнсису Алексису была присвоена в Кембриджском университете учёная степень доктора публичного права.
В марте 1979 в результате переворота к власти на Гренаде пришла марксистская партия Новое движение ДЖУЭЛ. Фрэнсис Алексис эмигрировал на Барбадос. В мае 1983 он создал Демократическое движение Гренады (GDM) — объединение гренадских эмигрантов-антикоммунистов, противников Мориса Бишопа. Большинство активистов GDM были выпускниками карибских вузов, некоторые из них первоначально поддерживали Новое движение ДЖУЭЛ, но порвали с ним из-за прокоммунистической ориентации Бишопа.
Политик и генпрокурор
После октябрьских событий 1983 — переворота Бернарда Корда, убийства Бишопа и американской интервенции — Фрэнсис Алексис вернулся на Гренаду. Некоторое время Алексис рассматривался как потенциальный глава правительства, однако предпочтение было отдано Николасу Брэтуэйту как политически неангажированной фигуре.
Перед выборами 1984 года GDM Фрэнсиса Алексиса, Национальная партия Гренады Герберта Блейза, Национально-демократическая партия Джорджа Бризана и Христианско-демократическая лейбористская партия Уинстона Уита учредили Новую национальную партию (NNP)[1]. Лидером новой партии стал Герберт Блейз. NNP одержала победу на выборах.
В 1987 году Фрэнсис Алексис и Джордж Бризан вышли из NNP и создали Национально-демократический конгресс (NDC). Переход Алексиса из консервативной NNP в либеральный NDC определялся популистскими мотивами — причиной разрыва с Блейзом стали разногласия по социальной и трудовой политике[2].
Дважды — в 1984—1987 и 1990-1995 годах Фрэнсис Алексис занимал пост генерального прокурора Гренады[3]. И в первый, и во второй период правительства формировалось партиями, в которых состоял Алексис: в 1980-х — NNP, в 1990-х — NDC.
Лейборист-популист
К середине 1990-х политическая позиция Фрэнсиса Алексиса эволюционировала к гренадскому лейборизму в духе традиции Эрика Гейри. В 1995 году он порвал с NDC и создал Демократическую лейбористскую партию, вскоре преобразованную в Народное лейбористское движение (PLM). На выборах 2003 PLM выступала самостоятельно, на выборах 2008 — в альянсе с Объединённой лейбористской партией, продолжающей традиции гейризма. Главной политической задачей лейбористы ставили отстранение от власти правительства Кита Митчелла.
Излагая предвыборную программу, Фрэнсис Алексис говорил о стимулировании национальной экономики и человеческих ресурсов, особом внимании к молодёжи, конституционной реформе и развитии самоуправления. При этом популистский стиль Алексиса сильно напоминал Гейри.
По словам Алексиса, в предвыборной кампании лейбористов не будут использоваться грязные методы. Но он строго предупредил, что на любую провокацию последует жёсткий ответ. «Пусть никто не думает, что на лейбористов можно нападать безнаказанно, — сказал он. — Мы хотим вести кампанию мирно, без убийств. Но мы не позволим сбросить себя в кювет. Наше миролюбие не следует принимать за слабость. Пусть все это учтут»[4].
Международная деятельность
Фрэнсис Алексис возглавляет Ассоциацию адвокатов Гренады. Как юрист он авторитетен не только на Гренаде, но и в масштабах Карибского региона. Даёт экспертные оценки конституционного процесса других карибских государств, в частности, Доминики. С 2008 года Алексис является региональным юрисконсультом британской королевы Елизаветы II. Выступает за максимальное повышение роль Карибского суда, который, на его взгляд, закрепляет и гарантирует независимость островов Карибского бассейна[5].
Бывший министр культуры Гренады Арлей Гилл характеризует Фрэнсиса Алексиса как выдающегося юриста и великого патриота Гренады, достойного посвящения в рыцари Её Величества[6].
Фрэнсис Алексис женат, имеет троих детей.
Напишите отзыв о статье "Алексис, Фрэнсис"
Примечания
- ↑ The Heritage Foundation / Timothy Ashby, President Caribbean Financial Consultants Arlington, Virginia. THE GRENADA RESCUE MISSION IS. NOT OVER.
- ↑ [www.belgrafix.com/gtoday/2007news/May/May26/Blaize-faulted-for-demise-of-NNP.htm Blaize faulted for demise of NNP]
- ↑ [www.revolvy.com/main/index.php?s=Attorney%20General%20of%20Grenada Attorney General of Grenada]
- ↑ [www.belgrafix.com/gtoday/2008news/Jul/Jul05/GULP-PLM%20combination%20produces%2011%20candidates.htm GULP/PLM combination produces 11 candidates]
- ↑ [www.dominicavibes.dm/news-132635/ Moving to the CCJ will complete Caribbean’s independence]
- ↑ [www.caribbeannewsnow.com/topstory-Commentary%3A-A-Grenadian-patriot-who-is-'top-of-the-world'-23020.html Commentary: A Grenadian patriot who is 'top of the world']
Отрывок, характеризующий Алексис, Фрэнсис
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
