Афанасий V (патриарх Иерусалимский)

Патриа́рх Афана́сий V (греч. Πατριάρχης Αθανάσιος Ε΄; ок. 1754, Родосто — 16 декабря 1844, Константинополь) — епископ Иерусалимской православной церкви, Патриарх Иерусалимский и всея Палестины.

Бтография

Родился в греческой семье. Церковную деятельность начал в Грузии, где находились многочисленные представительства и имения Иерусалимского Патриархата. В молодом возрасте был пострижен в монашество и рукоположен в иеромонаха.

В течение 15 лет был игуменом подворья Святогробского братства в Неохории, под Константинополем.

Масштабное строительство в начале XIX века (особенно восстановление в 1809/1810 сгоревшего храма Гроба Господня), перебои с поступлением доходов от имущества Патриархата в Дунайских княжествах, беспорядочное финансовое управление, а главное — османские гонения на православных после начала Греческого восстания в 1821 года привели к полному разорению Патриархата, не способного расплатиться с огромным долгом.

После смерти Патриарха Иерусалимского Поликарпа, из-за огромного долга в 18 млн пиастров, образовавшегося в Патриархате, среди высшего греческого клира не оказалось желающих занять престол, и тогда архимандрит Афанасий, 15 января 1827 года был возведён в Патриарший сан. По сложившейся традиции, всё время своего Патриаршества Афанасий провёл в Константинополе.

Пытаясь предотвратить распродажу за долги греческих монастырей у святых мест Палестины, Патриарх Афанасий обратился за помощью к православному миру и получил значительные суммы из Сербии, от православных Австрийской империи и особенно из России, куда для сбора милостыни в 1833 году был отправлен архиепископ Фаворский Иерофей, который прожил в России пять лет и собрал значительную сумму. Османское правительство также приняло меры к поддержке Иерусалимской Церкви. Улучшению положения Церкви также способствовали возобновление с конца 1820-х годов притока православных паломников в Иерусалим. В результате Патриарху удалось расплатиться большей частью долгов.

В 1840 году, после восстановления власти султана, в Палестине заметно усилилось европейское присутствие, были открыты консульства, активизировалась миссионерская пропаганда, в первую очередь протестантская.

Увеличение количества русских паломников и активное вовлечение России в ближневосточные проблемы поставили на очередь вопрос о создании русской Духовной миссии в Палестине. С этими планами связана первая поездка на Восток архимандрита Порфирия (Успенского), оставившего яркое и весьма нелицеприятное описание состояния Иерусалимской Церкви в 1843—1844 годов. После этой поездки Русская Церковь видела свою задачу не только в том, чтобы оказывать денежную поддержку Иерусалимской Церкви и защищать её от посягательств турецкого правительства, но и в немалой степени в просвещении палестинского духовенства.

Ссылки

• [www.pravenc.ru/text/76968.html АФАНАСИЙ V] // Православная энциклопедия. Том IV. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2002. — С. 52-53. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 5-89572-009-9
• Геннадий Большаков [www.pravoslavie.ru/orthodoxchurches/39966.htm КРАТКИЕ СВЕДЕНИЯ О ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИЕРУСАЛИМСКИХ ПАТРИАРХОВ В XIX ВЕКЕ]

Отрывок, характеризующий Афанасий V (патриарх Иерусалимский)

– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.