Базилика Девы Марии Монсерратской
| Собор | |
 Западный фасад | |
| Страна | Испания |
| Местоположение | Каталония, гора Монсеррат |
| Конфессия | Римско-католическая церковь |
| Епархия | Диоцез Сан-Фелиу-де-Льобрегат[1] |
| Орденская принадлежность | Орден Бенедиктинцев |
| Тип здания | Базилика |
| Архитектурный стиль | Барокко, модернизм |
| Первое упоминание | XVI век |
| Строительство | 1811—1901 годы |
| Реликвии и святыни | Чёрная Дева Монсерратская |
| Статус | Действующий |
| Сайт | [www.abadiamontserrat.net/(S(nojpyzevoestch2oqirxiily))/Default.aspx Официальный сайт] |
Базилика Девы Марии Монсерратской (исп. Basílica de Mare de Déu de Montserrat) — римско-католический собор в бенедиктинском монастыре Монсеррат, расположенном на одноимённой горе в автономном сообществе Испании Каталония.
История
Первый собор в монастыре Монсеррат был построен в XVI веке, но во время Пиренейских войн в 1811 году был разграблен и сожжен французскими войсками. В том же году началось строительство современного собора.
8 марта 1881 года папа Лев XIII присвоил базилике Девы Марии Монсерратской звание Малой папской базилики (лат. Basilica minor)[2].
Полностью закончены строительные работы были в 1901 году открытием парадного барочного, западного фасада по проекту каталонского архитектора Франсиско де Паула дель Виллар-и-Кармона (es: Francisco de Paula del Villar y Carmona). Статуи на фасаде были выполнены скульпторами Венанси Вальмиджана-и-Барбань и Агапитом Вальмиджана-и-Барбань (es: Agapit Vallmitjana i Barbany).
После Гражданской войны по проекту архитектора Франсиско Фольгуэра (es: Francesc Folguera) была построена аркада в стиле модернизма, ведущая в атриум. Фасад аркады был украшен скульптурами работы Хуана Ребулла (es: Joan Rebull).
В 1991—1995 годах в соборе были проведены масштабные ремонтно-реставрационные работы под руководством профессора Барселонского университета Аркади Пла-и-Масмикуэля es: Arcadi Pla i Masmiquel.
Архитектура
Центральный неф
Собор представляет собой однонефную базилику без трансепта длиной 68,32 м, шириной — 21,50 м и высотой — 33,33 м. Боковые пределы отделены от основного зала арками, опирающимися на колонны, украшенные фигурами пророков Исаии, Иеремии, Иезекииля, Даниила. Над алтарём находится восьмиугольный купол. Сам алтарь украшен картинами Александра де Рикера (es: Alexandre de Riquer), Хуана Льимона (es: Joan Llimona), Иоахима Вансельса (es: Joaquim Vancells), Дионисио Байхераса (es: Dionisio Baixeras Verdaguer) и Льюиса Гранера (es: Lluís Graner).
Прямо над алтарём находится окно, через которое видна главная святыня монастыря — скульптура Чёрной Девы, хранящаяся в заалтарной часовне.
Часовни
По обеим сторонам от центрального нефа идут ряды часовен. С правой стороны:
- часовня Святого Петра
- часовня Святого Игнатия Лойолы
- часовня Святого Рамира Лорензале
- часовня Святого Мартина
- часовня Святого Иосифа де Каласанса
- часовня Святого Бенедикта
С левой стороны:
- часовня Святой Схоластики
- часовня Иисуса Христа
- часовня Святого Семейства
- часовня Непорочного зачатия
В часовнях находятся картины и скульптуры известных испанских и каталонских мастеров XIX-XX веков.
Напишите отзыв о статье "Базилика Девы Марии Монсерратской"
Примечания
Отрывок, характеризующий Базилика Девы Марии Монсерратской
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
