Басаргин, Григорий Гаврилович

Григорий Гаврилович Басаргин
Дата рождения	1790(1790)
Дата смерти	6 августа 1853(1853-08-06)
Место смерти	Астрахань
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	Российский Императорский флот
Звание	вице-адмирал
Командовал	Астраханский порт Каспийская флотилия ВМФ России
Сражения/войны	Русско-турецкая война (1806—1812) Война Шестой коалиции Русско-персидская война (1826—1828)
Награды и премии
Связи	сын В. Г. Басаргин

Григорий Гаврилович Басаргин (1790 — 6 августа 1853, Астрахань) — вице-адмирал, военный губернатор, командир порта Астрахани; картограф.

Биография

В ранней юности был отдан на обучение в Морской кадетский корпус. Уже в 15 лет, в звании гардемарина, был зачислен в действующий морской экипаж — на 80-пушечный линейный корабль «Уриил», ставший флагманом в составе эскадры, отплывшей в Средиземное море под командованием вице-адмирала Д. Н. Сенявина. Во время Второй Архипелагской экспедиции гардемарин Григорий Басаргин участвовал в сражениях этой эскадры с турками при Дарданеллах и у горы Афон.

Приказом по Морскому ведомству от 01 января 1808 года находившийся ещё в составе экспедиции гардемарин Басаргин был «назначен к производству в мичмана́ после экзамена». В этом звании он и вернулся на родину из Триеста в 1810 году и продолжил службу в Балтийском флоте.

В 1813-14 годах плавал в патрулях по Северному морю, вдоль берегов Англии, Голландии и Франции; участвовал в десанте на берегах Голландии — при блокаде и осаде крепости Флиссинген.

С началом Кавказской войны, в числе многих других перспективных офицеров Балтийского флота, Басаргин был переведён в становившийся отныне стратегически важным Каспийский флот. С 1817 года, в чине лейтенанта, он командовал корветом «Казань», а затем транспортом «Кура».

16 декабря 1821 года, — скорее всего, в честь какой-нибудь годовщины, — лейтенант Г. Г. Басаргин был награждён орденом св. Георгия IV степени (№ 3621 по кавалерскому списку Григоровича-Степанова) — «за 18 морских кампаний».

Курсируя на своих небольших судах вдоль берегов, лейтенант Басаргин составил картографическое описание юго-восточного (туркменского) побережья Каспийского моря, — плохо тогда изученного, — чем, видимо, привлёк внимание начальства. В 1823 году, уже в чине капитан-лейтенанта, Г. Г. Басаргин возглавил специальную гидрографическую экспедицию, целью которой было произвести береговую съёмку в северо-западной части Каспийского моря.

Экспедиция Басаргина продлилась два года; с помощью специально назначенных в экспедицию морских штурманов, Басаргин составил подробное описание бакинского, сальянского, саранского, ленкоранского и апшеронского рейдов, был также описан расположенный уже в восточной части моря Балханский залив, вместе с высохшим руслом «реки Актам» (так называлось место, где, предположительно, в Балханский залив когда-то впадала река Аму-Дарья).

За этот незаметный для непосвящённых гражданский подвиг молодой капитан-лейтенант был отмечен орденом Св. Владимира IV степени . Материалы экспедиции стали основой для морских карт «от Ленкорани до устья реки Куры» (1831) и «атласа Волжских устьев и части западного берега Каспийского моря» (1837), подготовленных и опубликованных гидрографическими службами Адмиралтейства.

С 1826 Басаргин командует военным бригом «Баку». С этим бригом он участвовал в Русско-Персидской войне, и за отличие при блокаде Астрабадского залива был награждён орденом св. Анны II степени. Сразу после войны Басаргин командует уже целым соединением — из четырёх бригов.

В 1831 году произведён в капитаны второго, а в в 1836 — в капитаны первого ранга, и в следующем, 1837 году, после двадцатилетней службы на Каспии, переведён назад, в Кронштадт, — командиром 74-пушечного линейного корабля «Эмгейтен», классом очень похожего на «Уриил», на котором Басаргин когда-то совершил своё первое плавание.

«Эмгейтеном» Басаргин командовал пять лет, — до 1842 года. Сойдя, по возрасту, на берег, Григорий Гаврилович получил предложение Адмиралтейства принять командование над военно-морским портом в Астрахани, — в то время фактически это означало назначение командующим Каспийским флотом. Приняв предложение, Г. Г. Басаргин ещё более десяти лет приносил Отечеству пользу, применяя свой обширный военный и административный опыт на этом посту. Заслуги эти были вознаграждены званиями сначала контр-адмирала (1844), затем вице-адмирала (1852), орденами — Св. Анны и Св. Станислава I-х степеней, — а также назначением, в 1848 году, военным губернатором Астраханской губернии, с оставлением в должности командующего портом.

6 августа 1853 года, на 63 году жизни, в продолжение беспрерывной 47-летней службы, вице-адмирал Григорий Гаврилович Басаргин скоропостижно скончался и был похоронен в Астрахани, на Духосошественском кладбище.

Семья

• Жена — Анна Карловна, урождённая фон Краббе.
• Сын — Владимир Грирорьевич (1838—1893). Вице-адмирал.
• Дочери:
  • Анна Григорьевна (1836—1859) — мать художника М. А. Врубеля.
  • Екатерина Григорьевна — жена адмирала А. А. Давыдова

См. также

• Список адмиралов Российского Императорского флота

Отрывок, характеризующий Басаргин, Григорий Гаврилович

Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.


После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.