Беррер, Михаэль

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Михаэль Беррер
Гражданство Германия
Место проживания Штутгарт, Германия
Дата рождения 1 июля 1980(1980-07-01) (43 года)
Место рождения Штутгарт, ФРГ
Рост 193 см
Вес 100 кг
Начало карьеры 1999
Рабочая рука левая
Удар справа одноручный
Тренер Кевин Соренсен
Призовые, долл. 2 278 196
Одиночный разряд
Матчей в/п 78-123
Наивысшая позиция 42 (24 мая 2010)
Турниры серии Большого шлема
Австралия 2-й круг (2008-10, 2014)
Франция 3-й круг (2011)
Уимблдон 2-й круг (2007)
США 2-й круг (2007)
Парный разряд
Матчей в/п 21-27
Титулов 1
Наивысшая позиция 134 (2 марта 2009)
Турниры серии Большого шлема
Австралия 1-й круг (2010)
Уимблдон 2-й круг (2007)
США 1-й круг (2010)
Последнее обновление: 3 марта 2014

Михаэ́ль Бе́ррер (нем. Michael Berrer; родился 1 июля 1980 года в Штутгарте, ФРГ) — немецкий профессиональный теннисист.

  • Победитель 1 турнира ATP в парном разряде.




Общая информация

Михаэль — один из двух детей Барбары и Манфреда Берреров; его старшую сестру зовут Кристина.

Беррер-младший в теннисе с семи лет, любимое покрытие — хард.

Спортивная карьера

Старт карьеры Михаэля прошёл по несколько отличному от большинства его сверстников того времени сценарию: он почти не играл юниорские турниры, сразу переключившись с клубных матчей на игры в младших сериях профессионального тура. Первые матчи на подобном уровне прошли в 1997 году.

Оттачивание различных элементов игры и набор опыта в матчах с разнообразными соперниками позволили немцу постепенно прогрессировать и в 2002 году он выиграл свой первый профессиональный титул — на турнире серии «сателлит» в Оберхахинге. Проход на следующий уровень спортивного мастерства — регулярные играх на турнирах серии «челленджер» и подъём в Top200 одиночной классификации — занимают у Беррера ещё пару лет. В мае 2004 года Михаэль впервые сыграл в финале турниров подобного уровня (на грунтовом турнире в Нью-Йорке он дошёл до финала парного турнира, выступая в паре с китайцем Джимми Ваном). Вскоре после этого немец впервые сыграл на турнирах Большого шлема — приняв участие в отборочном соревновании Roland Garros. Первого одиночного финала на челленджерах пришлось ждать ещё больше года — лишь в августе 2005 года Беррер переломил серию из поражений в полуфиналах, победив на хардовом соревновании в Сеговии. Долгожданный финал позволил Михаэлю обрести дополнительную уверенность в своих силах, обрести дополнительную стабильность результатов, впервые войти и закрепиться в числе двухсот сильнейших игроков одиночной классификации. Выходы в финальные стадии соревнований этой серии становятся всё более регулярными, что позволяет иногда попадать в основные сетки турниров основной серии, а в 2006 году, после нескольких поражений в финалах квалификаций, наконец и сыграть в основной сетке турниров Большого шлема — на Уимблдоне. Осенью этого же года Беррер поймал свой шанс для первого крупного успеха и на турнирах основной серии: в Пекине немец в альянсе с Кеннетом Карлсеном добрался до финала парного турнира, где уступил Марио Анчичу и Махешу Бхупати.

В 2007 году Беррер впервые вошёл в Top100 по итогам сезона, выиграл несколько матчей на турнирах Большого шлема, а осенью был близок к своему первому одиночному финалу на турнирах основной серии: в Москве Михаэль переиграл второго сеянного соревнования — Михаила Южного, но уступил в полуфинале Полю-Анри Матьё. Через год Беррер ещё пару раз сыграл в финалах соревнований основного тура ATP в паре, в том числе в мае в Мюнхене, где вместе с Райнером Шуттлером ему удалось выиграть свой первый профессиональный титул в этом разряде, переиграв в решающем матче Скотта Липски и Дэвида Мартина.

Локальные успехи в паре совпали с небольшим игровым кризисом в одиночном разряде, стоившим на рубеже 2008 и 2009 годов Берреру вылета из первой сотни классификации, но вскоре он вновь вернулся в неё, а в феврале 2010 года и впервые сыграл в финале одиночного соревнования в рамках основного тура: в Загребе немец переиграл двух сеянных — Янко Типсаревича и Виктора Троицки, а в финале уступил третьему — Марину Чиличу. Дальнейшая серия стабильных результатов привела к достижению нового карьерного пика рейтинга — в мае Беррер поднялся на 42-ю строчку, однако большего ему сделать не удалось: переход на более статусные соревнования дался ему с некоторым трудом, а через год результаты и вовсе пошли вниз — сначала из-за небольшого игрового кризиса, а затем появились небольшие проблемы со здоровьем. В итоге, даже повторно сыграв в финале хорватского турнира (на этот раз проиграв Ивану Додигу), немец с трудом удержался в первой сотне. В 2012 году игровой кризис продолжился и для Михаэля стало большой проблемой даже пройти квалификацию на турнире Большого шлема, имея вполне посильных соперников на пути. Через год Беррер стал постепенно выходить изспада, но на домашнем турнире в Штутгарте он некстати получил относительно серьёзную травму и выбыл из игры на несколько месяцев.

Заигран Михаэль и за национальную команду в Кубке Дэвиса: в 2008 году тогдашний капитан немцев Патрик Кюнен попробовал Беррера в двух матчевых встречах против Южной Кореи и Испании. Михаэль сыграл два ничего не решавших одиночных матча и оба проиграл.

Рейтинг на конец года

Год Одиночный
рейтинг 		Парный
рейтинг
2013 143 430
2012 138 966
2011 100 407
2010 58 301
2009 74 459
2008 131 144
2007 57 228
2006 152 397
2005 126 558
2004 235 295
2003 326 534
2002 352 1 049
2001 504 911
2000 631 1 086
1999 637 770
1998 874 1 114
1997 856

Выступления на турнирах

История выступлений на турнирах

 Этот раздел не завершён.
Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.

Напишите отзыв о статье "Беррер, Михаэль"

Примечания

  1. ↑ Начал турнир с квалификации.

Ссылки

  • [michael-berrer.de/ Официальный сайт]  (нем.)
  • [www.atpworldtour.com/en/players/wikidata//overview Профиль на сайте ATP]  (англ.)
  • [www.itftennis.com/procircuit/players/player/profile.aspx?playerid= Профиль на сайте ITF]  (англ.)
  • [www.daviscup.com/en/players/player.aspx?id= Профиль на сайте Кубка Дэвиса] (англ.)

Отрывок, характеризующий Беррер, Михаэль

У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Беррер,_Михаэль&oldid=79597233»