Иванишвили, Бидзина Григорьевич

Бидзина Григорьевич Иванишвили груз. ბიძინა ივანიშვილი<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Премьер-министр Грузии
25 октября 2012 года — 20 ноября 2013 года
Президент:	Михаил Саакашвили Георгий Маргвелашвили
Предшественник:	Иване Мерабишвили
Преемник:	Ираклий Гарибашвили
Вероисповедание:	православие, грузинская церковь
Рождение:	18 февраля 1956(1956-02-18) (68 лет) Чорвила, Сачхерский район, Грузинская ССР
Супруга:	Екатерина Хведелидзе
Партия:	Грузинская мечта — Демократическая Грузия
Учёная степень:	кандидат экономических наук
Автограф:

Бидзи́на Григо́рьевич Иванишви́ли (груз. ბიძინა ივანიშვილი) (род. 18 февраля 1956 года, Чорвила, Грузинская ССР) — грузинский политический и государственный деятель, премьер-министр Грузии с 25 октября 2012 года по 20 ноября 2013 года.

Предприниматель, филантроп, владелец группы «Уникор». Согласно Форбсу, занимает 153-е место среди самых богатых людей мира.

С конца 2011 года занимается политической деятельностью в Грузии. По итогам парламентских выборов, прошедших в Грузии 1 октября 2012 года, возглавляемый Иванишвили избирательный блок Грузинская мечта — Демократическая Грузия получил больше половины мест в парламенте Грузии.

Биография

Бидзина Иванишвили родился 18 февраля 1956 года в селе Чорвила около города Чиатура, в Сачхерском муниципалитете Грузии. Отец работал шахтёром на комбинате «Чиатурмарганец».

В 1980 году окончил с отличием инженерно-экономический факультет Тбилисского госуниверситета. В 1982 году поступил, а в 1986 году окончил аспирантуру НИИ труда в Москве, где защитил диссертацию, став кандидатом экономических наук. Работал старшим научным сотрудником филиала НИИ труда в Тбилиси.

В конце 1980-х годов создал кооператив по производству армированных шлангов при Литейно-механическом заводе им. Камо.

Занимался продажей компьютеров в Тбилиси и в Москве.

С 1988 по 1990 годы — заместитель начальника отдела Всесоюзного Центра Коммерческой Информации (ВЦКИ) Федерации непрофессиональных кинематографистов Общества друзей кино (г. Москва), а в 1988 (по другим данным в 1990) году начал работать в кооперативе «Агропрогресс», организованном Виталием Малкиным с друзьями.

В 1990 году основал банк «Российский кредит», заняв пост президента (по другим данным, занимал должности заместителя председателя правления — президента, затем — первого вице-президента) и члена Совета директоров, два года спустя стал членом Совета директоров АКБ «МаркПольБанк» (г. Москва). С 1994 года по сей день занимает должность первого вице-президента банка «Российский кредит», в этот же период Иванишвили уехал в США, затем — во Францию, где приобретает недвижимость.

С мая 1995 года — генеральный директор ТОО «Инфинтрейд». Был учредителем ТОО «Триада-1», владевшего пакетом акций АО «Лебединский ГОК». В 1997 году создал холдинговую компанию «Металлоинвест» для управления промышленными активами и недвижимостью.

В 2000 году первый заместитель генерального директора ОАО «Стойленский ГОК»; позднее, в 2002 году, создал сеть аптек «Доктор Столетов». С ноября 2003 года по май 2006 года — член Совета директоров ОАО КБ «Импэксбанк».

В 2004 году после «революции роз» переехал на жительство в родное село в Грузии, а функции управления активами перевёл на УК «Уникор». Тогда же Иванишвили с партнёрами продали металлургические активы группе инвесторов во главе с Алишером Усмановым.

В 2006 году на аукционе «Сотбис» приобрёл за $95,2 млн ($106,1 млн с комиссионными) картину Пабло Пикассо «Дора Маар с кошкой».

Собственность

На начало 2005 года среди активов Иванишвили были Импэксбанк (в 2007 году был реорганизован в форме присоединения к ЗАО «Райффайзенбанк Австрия»), банк «Российский кредит» (в 2012 году выкуплен пулом частных предпринимателей и банкиров), аграрная корпорация «Стойленская нива» (выручка в 2003 — 4 млрд руб.; в 2012 году выкуплена американским инвестиционным фондом Arco International Group), аптечная сеть «Доктор Столетов» (в 2012 году выкуплена фармацевтическим дистрибьютором «Империя-Фарма»), гостиницы «Минск» и «Центральная» и другие промышленные активы в регионах России.

Бидзина Иванишвили входит в рейтинг журнала Forbes с 2005 года, занимая места с 12-е (в 2009 году) по 22-е (в 2010 году) с состоянием от 3 млрд до 6,7 млрд $ (в 2008 году). В 2010 году занимал 22-е место с состоянием 4,8 млрд $. С состоянием 5,5 млрд $ в 2011 году занял 25-е место в списке 200 богатейших бизнесменов России.

Незадолго до парламентских выборов в Грузии 1 октября 2012 года избавился от большинства своих активов в России, однако британская газета Guardian утверждала, что Иванишвили владеет крупным пакетом акций Газпрома. Российское направление сам Иванишвили в мае 2012 года оценивал как приоритетное для своего бизнеса.

Гражданство

Проживая в Москве, после распада СССР получил российское гражданство. В 2002 году переехал во Францию. 22 июля 2004 года получил также гражданство Грузии. В марте 2010 года получил французское гражданство и, согласно грузинскому законодательству о двойном гражданстве, утратил грузинское гражданство.

17 октября 2011 года подал российским представителям в Грузии заявление о добровольном отказе от российского гражданства; через два месяца получил официальный документ о прекращении российского гражданства. Подал иск о признании незаконным решения о лишении его гражданства Грузии. На начало октября 2012 года грузинское гражданство было возвращено только жене Иванишвили.

Вскоре после победы «Грузинской мечты» на парламентских выборах Иванишвили попросил от Саакашвили, чтобы тот в недельный срок вернул ему гражданство Грузии. 16 октября 2012 года Саакашвили присвоил Иванишвили грузинское гражданство (которое сам же и отобрал у него за год до этого). Распоряжение о присвоении гражданства вступило в силу по прекращении у лидера «Грузинской мечты» гражданства Франции.

Политическая деятельность

В 1996 году на президентских выборах в России поддержал кандидатуру Александра Лебедя.

Некоторое время Иванишвили поддерживал грузинское руководство, пришедшее к власти в стране после 2004 года. По словам Иванишвили, в общей сложности на поддержку новой власти он потратил около 1 миллиарда долларов.

С октября 2011 года Иванишвили стал активно участвовать в политической жизни Грузии как оппозиционер, объявив о намерении создать партию и принять участие в парламентских выборах в Грузии в 2012 году. Иванишвили сказал, что его решение вызвано проведёнными в Грузии изменениями в Конституции страны, которые явно указывают на желание президента Михаила Саакашвили остаться у власти после истечения президентских полномочий. Также он заявил: «Во время правления Саакашвили были допущены (и продолжаются сегодня) такие малые, большие и непростительные ошибки, что на его месте любой трезво и разумно мыслящий политик ушёл бы из политики раньше срока и попросил прощения у своего народа».

Через четыре дня после объявления о намерении заняться оппозиционной деятельностью, Иванишвили и его супруга указом Саакашвили были лишены гражданства Грузии. Это решение было расценено Иванишвили как политическая расправа. Несколько месяцев спустя суд своим решением признал указ Саакашвили частично незаконным и восстановил гражданство жене Иванишвили. Не будучи гражданином страны, Иванишвили не мог ни создать партию, ни выдвигаться в парламент, поэтому партию решила возглавить его жена. В апреле 2012 года основал партию «Грузинская мечта — Демократическая Грузия», которая для участия в парламентских выборах вошла в состав коалиции «Бидзина Иванишвили — Грузинская мечта».

11 июня 2012 года суд Тбилиси приговорил Иванишвили к штрафам в 90 миллионов долларов за подкуп избирателей, эта сумма затем была сокращена до примерно 45 млн долл.. Штраф он платить отказался, вследствие чего были арестованы принадлежащие ему акции в двух компаниях и принято решение выставить их на продажу; в конце июля 2012 года сообщил, что выплатил штраф: на счёт, указанный судом, было перечислено 80 млн лари. 11 августа 2012 года Тбилисский городской суд удовлетворил ходатайство Государственной службы аудита Грузии об административно-правовых нарушениях Иванишвили и наложил на него пятикратный штраф в размере 20 млн 243 тысяч 827 лари (примерно 12,3 млн долларов) за пожертвования в пользу созданной им коалиции.

В июле 2012 года Иванишвили подверг критике назначение Вано Мерабишвили на пост премьер-министра Грузии, назвав это «усилением контроля над собственным народом».

На парламентских выборах 1 октября 2012 года коалиция «Грузинская мечта», возглавляемая Иванишвили, набрала большинство голосов избирателей, отправив партию Саакашвили в оппозицию. Предложил Саакашвили добровольно досрочно оставить пост главы государства, создал специальную группу для переговоров с действующим президентом. Иванишвили заявил, что ни один из нынешних министров грузинского правительства не останется на посту. 8 октября 2012 года назвал состав кандидатов в новое правительство Грузии.

В середине октября 2012 года в Грузии был закрыт русскоязычный телеканал ПИК, созданный по инициативе Саакашвили в 2010 году. Как считают независимые эксперты, с приходом к власти Иванишвили, который не заинтересован в антироссийской пропаганде, финансирование этого телеканала было решено прекратить.

25 октября 2012 года на заседании парламента Иванишвили был утверждён премьер-министром Грузии.

Назначил личного представителя по налаживанию отношений с Россией, бывшего посла Грузии в РФ Зураба Абашидзе.

По мнению наблюдателей, победа партии Иванишвили на выборах и его утверждение в качестве премьера привели к резкому снижению влияния в стране М.Саакашвили, который лишился соратников в правительстве и большинства в парламенте. По мнению обозревателя «Российской газеты» Е.Шестакова, фактическое отстранение Саакашвили от власти делает грузинскую внешнюю политику более предсказуемой. Согласно этому прогнозу, Иванишвили, в отличие от Саакашвили, не будет проводить во внешней политике однобокий проамериканский курс, а также не станет пытаться вернуть Абхазию и Южную Осетию силой.

Иванишвили принял решение отменить возведение курортного «города-мечты» Лазика, проект которого, осуществлявшийся прежними властями, он назвал мошенническим и абсурдным (его строительство велось на вековых болотах). Объявил о намерении создать Службу государственной безопасности, выделив её из структуры МВД.

В декабре 2012 года по инициативе коалиции «Грузинская мечта» парламент, преодолев вето Саакашвили, принял закон о масштабной амнистии, в ходе которой с 13 января 2013 года обрели свободу около 3 тысяч заключённых.

24 января 2013 года на форуме в Давосе Иванишвили познакомился с российским премьером Дмитрием Медведевым и провёл с ним краткую беседу, не затрагивающую грузино-российские отношения. Спустя полгода Иванишвили сообщил, что прикладывает все усилия для встречи с Владимиром Путиным, однако до конца премьерских полномочий Бидзины эта встреча так и не состоялась

Иванишвили возглавил второй список имён видных деятелей, владеющих тайными оффшорными компаниями на Британских Виргинских островах. Список был составлен и опубликован в апрелe 2013 года НГО «Международный журналистский консорциум» (International Consortium of Investigative Journalists). По его данным, Иванишвили с 2006 года числится директором фирмы "Bosherston Overseas Corp", управляемой через агента в Панаме. По данным правительства, в отчётный период 2011—2012 года Иванишвили, как кандидат в премьеры и после, как премьер, «не владел никакой долей в вышеупомянутой компании…». Исходя из этого, он не был обязан отражать это в декларации.

11 мая 2013 года назвал кандидатом в президенты от коалиции «Грузинская мечта» на выборах главы Грузии в октябре 2013 года министра образования Георгия Маргвелашвили. Осенью Маргвелашвили уверенно победил на выборах.

Политические взгляды

Иванишвили называет целью грузинской политики интеграцию с Европой и, в частности, с Евросоюзом и НАТО. В этом плане стратегия «Грузинской мечты», признал Иванишвили, совпадает со стратегией бывшего правительства. В ближайшее время, уверен лидер коалиции, Грузия станет членом НАТО. Вместе с тем, выступает за скорейшую нормализацию российско-грузинских отношений, а также восстановление культурных и торговых связей между Грузией и Россией. По мнению Иванишвили, грузинский бизнес не готов экспортировать свою продукцию в ЕС и США, поэтому грузинским предпринимателям стоит вернуться на российский рынок, который очень важен для экономики и сельского хозяйства Грузии. Однако о возобновлении дипломатических отношений с Россией речь не идёт.

3 октября 2012 назвал США главным партнёром и другом Грузии, объявил о намерении совершить в эту страну свой первый зарубежный визит. Посетовал, что не получил поздравлений из России в связи с успехом на выборах.

По мнению Иванишвили, военные события августа 2008 года были «большой провокацией, произошедшей под руководством главнокомандующего вооружёнными силами, президента Грузии Михаила Саакашвили». Иванишвили выступает за восстановление территориальной целостности Грузии, при этом, по его мнению, обсуждение проблемы территорий не должно препятствовать дружеским отношениям с Россией, а все отношения с Абхазией и Южной Осетией должны развиваться на мирной основе. Иванишвили считает, что ключ к объединению с Абхазией и Южной Осетией лежит в Грузии, которая «должна построить истинно интересную страну, привлекательную для абхазов и осетин с точки зрения и демократии, и экономики».

В отличие от прежних властей Грузии, объявивших бойкот Олимпиады в Сочи, Иванишвили приветствует проведение там Олимпиады и считает, что Грузия обязательно должна принять в ней участие. По заверению Иванишвили, Грузия, как сосед России, сделает всё необходимое, чтобы Олимпиада-2014 прошла мирно и без неприятных происшествий.

Иванишвили выступает за децентрализацию власти и наделение региональных и муниципальных органов власти большими полномочиями.

Говоря о судьбе соратников, партийных активистов и приверженцев Саакашвили, Иванишвили заверил, что политических преследований не будет. Что касается правовой стороны дела, все вопросы будут рассмотрены судом, а тех, кто виновен, ждёт ответственность. В частности, Иванишвили намерен продолжить расследование дела о смерти премьер-министра Грузии Зураба Жвании (по одной из версий к смерти Жвании был причастен Саакашвили).

25 октября 2012 года, в день утверждения премьер-министром, заявил, что через полтора года уйдёт из политики в гражданский сектор, предварительно создав в Грузии дееспособную государственную систему, не зависящую от личности одного человека.

Семейное положение

19 октября 1991 года Иванишвили в возрасте 35 лет женился на 19-летней Екатерине (Эке) Хведелидзе. По состоянию на 2013 год, у них четверо детей — три сына: Ута, Бера, Цотне и одна дочь: Гванца.

22 июля 2004 года Екатерина Хведелидзе получила гражданство Грузии, на тот момент она уже была гражданкой Франции и России. 11 октября 2011 года президент Грузии М.Саакашвили подписал указ, которым лишил гражданства Бидзину Иванишвили и Екатерину Хведелидзе. В конце декабря 2011 года городской суд Тбилиси отменил действие указа Саакашвили о лишении Хведелидзе гражданства Грузии.

Почти одновременно, 25 ноября 1991 года, Иванишвили женился во Франции на Инге Альбертовне Павловой, 1963 года рождения, проживающей в Москве. Инга Павлова указана в качестве учредителя и бухгалтера московского ТОО «Факториал Компания» (ранее — «Компания Факториал»). Также Инга Павлова несколько лет работала в одном из банков Иванишвили — в Импэксбанке.

Иванишвили развёлся с Павловой 18 мая 1994 года во Франции.

До 2011 года Иванишвили практически не появлялся на публике.

Личная и семейная собственность

На личные средства построил бизнес-центр на горе Табори в Тбилиси, на территории бывшей «Комсомольской аллеи», над Ботаническим садом. В международном конкурсе среди архитекторов-дизайнеров победил проект японского архитектора Сина Такамацу. Бизнес-центр состоит из гостевого дома, многофункционального зала, большого и малого конференц-залов, тренажёрного зала, бассейна, танцевального зала, крытого теннисного корта и т. д. Окружающие сады пестрят скульптурами известных ваятелей. Их авторы Заха Хадид, Аниш Капур, Дэмиен Хёрст, Генри Мур, Рой Лихтенштейн. Комплекс стоимостью около 50 миллионов долларов строился десять лет и отличается современной системой охраны.

Ссылки

• [ivanishvilibidzina.com/eng/ Официальный сайт (англ., груз.)]
• Иванишвили, Бидзина Григорьевич в «Твиттере»
• [facebook.com/OfficialBIDZINAIVANISHVILI Официальная страница Иванишвили, Бидзина Григорьевич] в социальной сети Facebook (груз.)
• Иванишвили, Бидзина — статья в Лентапедии. 2012 год.
• [fbiography.com/bidzina-ivanishvili/ Биография Бидзины Иванишвили на английском языке]
• [www.newsru.com/finance/07apr2005/ivanishvili.html Самый загадочный российский миллиардер Борис Иванишвили нарушил обет молчания]
• [drugoi.livejournal.com/3647173.html Дворец миллиардера Бидзины Иванишвили на горе Мтацминда в Старом Тбилиси], drugoi.livejournal.com, 07.07.2011.
• [russian-bazaar.com/ru/content/11842.htm Прилетит Монте-Кристо в голубом вертолете…, «Russian Bazaar», № 6 (616), 07.02.2008.]
• [www.svoboda.org/content/article/25149182.html В. Иванидзе: Грузинский мечтатель]. — Радио Свобода, 28 октября 2013

Отрывок, характеризующий Иванишвили, Бидзина Григорьевич

Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.


– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?