Борисяк, Алексей Алексеевич

Алексей Алексеевич Борисяк
Дата рождения:	22 июля (3 августа) 1872(1872-08-03)
Место рождения:	Ромны, Полтавская губерния, Российская империя
Дата смерти:	25 февраля 1944(1944-02-25) (71 год)
Место смерти:	Москва, СССР
Страна:	Российская империя Российская империя, СССР СССР
Научная сфера:	палеонтология, геология, геолог
Место работы:	ЛГИ МГУ имени М. В. Ломоносова ПИАН
Учёное звание:	академик АН СССР
Альма-матер:	Горный Петербургский институт
Награды и премии:

Алексей Алексеевич Борися́к (22 июля (3 августа) 1872, Ромны, — 25 февраля 1944, Москва) — русский и советский палеонтолог и геолог, академик АН СССР (1929; член-корреспондент, 1921). Лауреат Сталинской премии второй степени (1943).

Биография

Алексей Борисяк родился в Ромнах (ныне Сумская область Украины). В 1896 году окончил Горный институт в Петербурге. С 1896 года работал в Геологическом комитете, где до 1932 года возглавлял палеонтологический отдел.

В 1911—1930 годах Борисяк был профессором и заведующим кафедрой исторической геологии Ленинградского горного института. В 1939 году основал кафедру палеонтологии в Московском университете, которую возглавлял до 1942 года

В 1930 году по инициативе А. А. Борисяка был создан Палеонтологический институт (ПИН), директором которого учёный оставался до конца жизни.

В 1943 году передал присуждённую ему Сталинскую премию, 100 000 рублей, в Фонд обороны.

Умер Алексей Борисяк 25 февраля 1944 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (участок № 3).

Научная деятельность

Палеонтология

Стоял во главе советской школы палеонтологии позвоночных, развивая её в духе исследований В. О. Ковалевского. Основные труды посвящены учению о фациях, вопросам общей палеонтологии, изучению юрских моллюсков, палеонтологии позвоночных и особенно млекопитающих (непарнокопытных — носорогов, лошадей и др., а также хоботных).

Геология

Развил теорию геосинклиналей, которую использовал для понимания особенностей тектонической структуры земной коры в последовательные этапы её развития. Рассматривал историю Земли как единый закономерный процесс развития физико-географических условий и органической жизни. Изучал геологическое строение Донбасса и Крыма.

Память

В честь А. А. Борисяка названы острова́ Борисяка́, группа из восьми островов в архипелаге Земля Франца-Иосифа.

Именем А. А. Борисяка назван Палеонтологический институт РАН.

Награды и премии

• Сталинская премия второй степени (1943) — за многолетние выдающиеся заслуги

Публикации

• Курс палеонтологии, ч. 1—3, М.—П., 1905—1919.
• Курс исторической геологии, 4 изд., Л.—М., 1935.
• Основные проблемы эволюционной палеонтологии, М.—Л., 1947.
• Геологический очерк Изюмского уезда
• Введение в изучение ископаемых пелеципод
• Pelecypoda юрских отложений Европейской России
• Cepholopoda донецкой юры
• Фауна морских отложений Байсун-тау (Бухара)
• Севастопольская фауна млекопитающих

Семья

• Сын — Борисяк, Андрей Алексеевич — виолончелист. Педагог Гнесинской музыкальной школы, учитель Питирима

Ссылки

• [herba.msu.ru/shipunov/school/books/pamjati_borisjiaka_1947.pdf Памяти академика А. А. Борисяка] [Сб. ст.], М.—Л., 1949
• А. А. Борисяк, М.—Л., 1947.
• Борисяк Алексей Алексеевич // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• persona.rin.ru/view/f/0/19837/borisjak-aleksej-alekseevich
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-49635.ln-ru Профиль Алексея Алексеевича Борисяка] на официальном сайте РАН

Отрывок, характеризующий Борисяк, Алексей Алексеевич

Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.