Британская аграрная революция

Британская сельскохозяйственная революция (БСР) — термин, описывающий развитие сельского хозяйства в Великобритании между XV и концом XIX веков.

В этот период можно наблюдать доселе невиданный рост производительности и размеров урожаев, прекративших циклы недостатков еды. Каждый континент в мире в какой-то момент своей истории испытывал недостаток продовольствия. Из-за этих недостатков, рост населения был фактически ограничен размерами того что мог вырастить регион за длительный период времени, включая возможность кратковременных сбоев продукции. Недостаток продовольствия происходит в тех случаях когда регион испытывает нехватку еды, длительностью год или больше и ресурсы региона недостаточны для того чтобы привезти или вырастить больше. Поскольку обычно это является местным явлением, возможность перевозки продовольствия на более далекие расстояния позволила уменьшить воздействие голода в отдельно взятых регионах.

БСР происходила в течение многих веков (скорее эволюция, нежели революция) и была предтечей или происходила в одно и тоже время с подобными изменениями в Европе и колониях. Ключевым для БСР являлась разработка различных сельскохозяйственных технологий, направленных на предотвращение потери питательных веществ из земли во время земледелия. В то же время были выведены более плодоносные сорта растений которые могли приносить больший урожай на акр. Фермеры, используя новейшие орудия труда, могли производить больший урожай с меньшим количеством помощников. БСР ускорила обороты по мере того как Индустриальная Революция и успехи в химии создали благосостояние, научные познания и технологию для более организованного развития новых удобрений и новую, более продуктивную сельхозтехнику. Новые сельскохозяйственные культуры, например картофель (появился около 1600 года), кукуруза и т. д. были ввезены из Нового Света, улучшая плодоносность на акр земли.

БСР и Британская индустриальная революция развивались одновременно. Без появления больших количеств еды, позволяющих кормить растущее городское население, индустриальная революция была бы невозможна. Без капиталовложений, орудий труда, металлов, увеличения в количестве рынков для сбыта сельхозпродукции, созданных индустриальной революцией, БСР также была бы невозможна. Каждая так называемая «революция» поддерживала и толкала вперед две других — они были (как и в наши дни) соединены друг с другом.

Литература

• Harrison L F C. The Common People, a History from the Norman Conquest to the Present. — Glasgow: Fontana, 1989. — ISBN 000686136.
• Kagan Donald. The Western Heritage. — London: Prentice Hall, 2004. — P. 535–539. — ISBN 0-13-182839-8.
• Overton Mark. [www.bbc.co.uk/history/british/empire_seapower/agricultural_revolution_01.shtml Agricultural Revolution in England 1500 - 1850]. — Cambridge, England: Cambridge University Press. — ISBN 0-521-56859-5.
• Snell K.D.M. Annals of the Labouring Poor, Social Change and Agrarian England 1660–1900. — Cambridge University Presslocation=Cambridge, UK, 1985. — ISBN 0-521-24548-6.
• Thirsk, Joan [www.oxforddnb.com/view/article/2655 'Blith, Walter (bap. 1605, d. 1654)']. Oxford Dictionary of National Biography, Oxford University Press, 2004; online edn, Jan 2008. Проверено 2 сентября 2011. [www.webcitation.org/6DVm9by7A Архивировано из первоисточника 8 января 2013].
• Valenze Deborah. The First Industrial Woman. — Oxford Oxfordshire: Oxford University Press, 1995. — P. 183. — ISBN 0-19-508981-2.

Отрывок, характеризующий Британская аграрная революция

– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.