Вяйнямёйнен

Вяйнямёйнен, также Вяйнемёйнен, Вайнемёйнен (фин. и карел. Väinämöinen) — главный герой карело-финского поэтического эпоса «Калевала», составленному финским языковедом и врачом Элиасом Лённротом (1802—1884) на основе карельских и финских народных эпических песен.

В карельских и финских эпических песнях Вяйнямёйнен является наиболее популярным персонажем. Он встречается и в ингерманландских песнях, однако довольно редко.

Вяйнямёйнен в Калевале

Согласно Калевале, Вяйнямёйнен родился сразу после сотворения мира и стал первым человеком. Он — богатырь, вещий рунопевец, сеятель и мудрец. Вяйнямёйнена можно отнести к наиболее архаическому типу эпических героев: он несёт явные черты шамана и действует чаще колдовством, чем мечом или копьём (в отличие от «типичных» богатырей Лемминкайнена и Ёукахайнена, которых «вековечному прорицателю» часто удаётся посрамить). Кроме того, Вяйнямёйнен имеет божественное происхождение: «он от Ильматар родился», дочери воздушного пространства. Небесное происхождение первого человека подчёркнуто отсутствием отца: «Ветер плод надул девице, Полноту дало ей море».

В начале биографии Вяйнямёйнена присутствует эпический мотив «чудесного рождения» — необыкновенно долгая беременность Ильматар (ср. с Ростемом «Шахнаме») и то, что герой появился на свет тридцатилетним мужчиной. Его основные подвиги связаны с многократным катабасисом — нисхождением в царство мёртвых Маналу. Подвиг Вяйнямёйнена — пробуждение из могилы мёртвого великана-мудреца Антеро Виппунена с целью получить волшебные знания (ср. с Одином, получающим знание от головы мёртвого великана Мимира). Интересно, что Вяйнямёйнен не просто побеждает мёртвого великана, но сначала оказывается им проглочен — наиболее архаичный вариант инициации героя (ср. Гайавата, проглоченный осетром; Иона в чреве кита; мифы Австралии и Океании). Вяйнямёйнен не просто заклинатель, то есть колдун, он заклинатель-поэт, как библейский Давид (успокаивающий с помощью песен злого духа царя Саула), Орфей, способный заворожить животных, растения и даже скалы, гусляр Садко, кельтский Огма. В качестве первочеловека Вяйнямёйнен выполняет ряд функций культурного героя — строит первую лодку, создаёт музыкальный инструмент (кантеле), знакомится с железом.

Вместе с Ильмариненом и Лемминкайненом Вяйнямёйнен отбирает у хозяйки Похьёлы старухи Лоухи мельницу Сампо, символ счастья, изобилия и достатка.

В культуре и обществе

После опубликовании Калевалы Элиасом Лёнротом в 1849 году Вяйнямёйнен становится частым героем художественных произведений скульпторов и художников.

В 1873 году в выборгском парке Монрепо была установлена статуя Вяйнямёйнена работы Йоханнеса Таканена, утраченная во время Второй мировой войны и восстановленная в 2007 году. Кроме того, в городе Сортавала существует площадь Вяйнямёйнена с памятником рунопевцу.

Под псевдонимом «Дедушка Вяйнямёйнен» был известен карельский общественный деятель Василий Сидоров (1855—1942), лидер антисоветского Карельского восстания 1921 года.

Литература

• Киуру Э. С. [www.kalevala.ru/songs/pers.shtml Перечень действующих лиц, мифологических персонажей, эпических топонимов] : [[web.archive.org/web/20160405192831/www.kalevala.ru/songs/pers.shtml арх.] 5 апреля 2016] // [www.kalevala.ru/songs/songs.shtml Калевала] : [[web.archive.org/web/20160308092440/kalevala.ru/songs/songs.shtml арх.] 8 марта 2016] / Лённрот Э. ; Пер. с фин. Эйно Киуру и Армаса Мишина. — Петрозаводск : Карелия, 1998.</span>
• Лённрот Э. [www.kalevala.ru/songs/songs.shtml Калевала] : [[web.archive.org/web/20160308092440/kalevala.ru/songs/songs.shtml арх.] 8 марта 2016] / Пер. с фин. Э. С. Киуру и А. И. Мишина. — Петрозаводск : Карелия, 1998.</span>

Отрывок, характеризующий Вяйнямёйнен

Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]