Герра, Руй
Поделись знанием:
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
| Руй Герра | |
| Ruy Guerra | |
| Имя при рождении: |
Руй Алешандри Герра Коэлью Перейра |
|---|---|
| Дата рождения: |
22 августа 1931 (92 года) |
| Место рождения: | |
| Профессия: | |
| Награды: |
Серебряный медведь Берлинского МКФ (1964) |
Руй Алешандре Герра Коэлью Перейра (порт. Ruy Alexandre Guerra Coelho Pereira, 22 августа 1931, Мапуту) — бразильский кинорежиссёр и актёр, представитель так называемого Третьего кинематографа.
Содержание
Биография
Родился в Мозамбике. Ребёнком переехал с семьёй в Португалию. Окончил Высшую школу кинематографии в Париже. Начал работать ассистентом режиссёра, переехал в Бразилию. В 1980-х работал в Мозамбике и Мексике.
Как актёр играл в собственных картинах и у других кинорежиссёров, среди его актёрских работ наиболее известна роль дона Педро де Урсуа в фильме Вернера Херцога «Агирре, гнев божий» (1972).
Дочь (от брака с Клаудией Оаной) — актриса Дандара Герра (род. 1983).
Фильмография
- 1954: Quand le soleil dort
- 1962: Os cafajestes (номинация на Золотого медведя Берлинского МКФ)
- 1964: Os fuzis (Серебряный медведь Берлинского МКФ)
- 1969: Ternos caçadores
- 1970: Os deuses e os mortos (номинация на Золотого медведя Берлинского МКФ)
- 1976: A queda (Серебряный медведь Берлинского МКФ)
- 1980: Mueda, memória e massacre
- 1981: Histoires extraordinaires: la lettre volée (по новелле Эдгара По, телевизионный)
- 1983: Eréndira (по повести Маркеса Невероятная и печальная история о простодушной Эрендире и её бессердечной бабушке, номинация на Золотую пальмовую ветвь Каннского МКФ)
- 1986: Ópera do malandro (на основе музыкальной драмы Шико Буарке по Трёхгрошовой опере Бертольда Брехта и Курта Вайля)
- 1988: Fábula de la bella Palomera (по новелле Маркеса)
- 1989: Kuarup (номинация на Золотую пальмовую ветвь Каннского МКФ)
- 1992: Me alquilo para soñar (телесериал)
- 2000: Monsanto (телевизионный).
- 2000: Estorvo (номинация на Золотую пальмовую ветвь Каннского МКФ)
- 2004: Portugal S.A. (номинация на Золотого Святого Георгия Московского МКФ)
- 2004: O veneno da madrugada (номинация на Золотую раковину кинофестиваля в Сан-Себастьяне)
Признание
24 раза был номинирован на национальные и международные кинопремии, из которых 9 раз становился победителем[1].
Напишите отзыв о статье "Герра, Руй"
Примечания
- ↑ [www.imdb.com/name/nm0346087/awards Лист наград и номинаций режиссёра на IMDb]
Ссылки
- [www.fandango.com/ruyguerra/filmography/p92815 Биография, фильмография] (англ.)
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Герра, Руй
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
