Гигантские олени
| † Гигантские олени | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
 Виды гигантских оленей (слева направо): M. savini, M. cazioti, M. obscurus, M. pachyosteus, M. giganteus, and M. verticornis | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Научная классификация | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
промежуточные ранги
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Международное научное название | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Megaloceros (Blumenbach, 1799) | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Гигантские олени или большерогие олени (лат. Megaloceros) — вымерший род из семейства оленевых (Cervidae), обитавший с верхнего плиоцена до раннего голоцена в Евразии и северной Африке.
Распространение и виды
Один из ранних видов гигантских оленей под названием Megaloceros obscurus существовал в нижнем плейстоцене. Он был видом из линии, приведшей к знаменитому большерогому оленю (лат. Megaloceros giganteus), который появился около 400 тысяч лет назад и вымер около 7600 лет назад. Его останки встречаются от Северной Африки и Западной Европы до Сибири и Китая. Многочисленные находки были сделаны в торфяных болотах Ирландии и Германии. Это, вероятно, показывает, что гигантские олени водились и в лесных местностях, а не только в степных, как иногда предполагается. В наиболее холодные периоды гигантские олени в Европе отсутствовали. Окончательно они исчезли из Европы около 11,5 тысяч лет назад и встречались ещё на протяжении около трёх тысяч лет в Сибири. До Северной Америки гигантские олени никогда не добирались. Там их биологическую нишу занимал вид Cervalces scotti, являвшийся внешне некой смесью лося и вапити и вымерший ещё до рода гигантских оленей.
Согласно новейшим генетическим анализам ближайшим современным родственником гигантских оленей является европейская лань, а не благородный олень. С лосем гигантских оленей, несмотря на сходство рогов, близкое родство не связывает.
Обитание гигантского оленя в Сибири подтверждается экземпляром его рогов, переданных в качестве подарка от Петра Великого саксонскому королю Августу Сильному. Сейчас эти рога помещены в центре коллекции охотничьих трофеев в одном из залов охотничьего замка Моритцбург около Дрездена.
Описание
Наиболее известным видом рода гигантских оленей является вид Megaloceros giganteus, чей рост в холке составлял около двух метров и соответствовал величине современных лосей. При этом он был, однако, легче и имел более длинные ноги. Рога, встречавшиеся только у самцов, намного превосходили по размеру рога всех ныне живущих оленей. Они достигали размаха 3,6 м и были одними из самых крупных головных наростов, которыми когда-либо обладали копытные животные. Особо примечательно то, что эти рога гигантские олени сбрасывали каждый год и за короткий промежуток времени снова их восстанавливали, как это делают и сегодняшние олени. И всё же, несмотря на своё название и уникальные масштабы рогов, гигантские олени не являлись самыми крупными оленями всех времён. Даже современные лоси, в особенности встречающиеся на Аляске, превосходят их по весу, а некоторые вымершие виды, такие как достигавший 1400 кг широколобый лось Cervalces latifrons, были значительно крупнее.
Так как Megaloceros giganteus изображён на многочисленных пещерных и наскальных рисунках людей эпохи последнего ледникового периода, исследователи исходят из того, что он играл большую роль в охоте первобытных людей. На большинстве рисунков он изображён с тёмно-коричневой спиной и светлой грудью, из чего можно сделать вывод, что это и была реальная окраска его шерсти. На некоторых изображениях видна некая треугольная горбоподобная структура в районе плеч. Скелет гигантских оленей демонстрирует в этом месте, как и у лосей, индивидуально варьирующие продления позвонков, что с большей долей вероятности служило дополнительной опорой для мускулов, несущих тяжёлые рога. Похожими анатомическими особенностями обладал и Alces latifrons, рога которого также были крайне тяжёлыми.
Не все виды гигантских оленей были крупными. Известны и карликовые островные формы. Megaloceros cazioti, обитавший на Корсике и на Сардинии и развившийся из Megaloceros verticornis, достигал в холке лишь одного метра, а его рога были намного мельче. Критская форма Megaloceros cretensis была ещё меньше, насчитывая в холке не более 60 см. Своими короткими рогами он скорее напоминал мунтжаков.
Образ жизни
В отличие от лосей, которые питаются листьями, гигантские олени питались прежде всего травами. Можно исходить из того, что они жили в группах, как и большинство из ныне живущих крупных копытных.
Вымирание
Ранее предполагалось, что гигантский олень вымер вследствие расширения лесов по окончании последнего ледникового периода. Считалось, что в лесной местности крупные рога были помехой, в особенности при спасении бегством от врагов. Со временем, однако, подобные предположения выявились наивными. Гигантские олени были на протяжении сотен тысяч лет весьма успешными животными. Их вымирание стало частью общего процесса вымирания крупных животных, которому подверглись и многие другие виды.
Напишите отзыв о статье "Гигантские олени"
Литература
- P. S. Martin: Quaternary Extinctions. The University of Arizona Press, 1984. ISBN 0-8165-1100-4
- W. v. Koenigswald: Lebendige Eiszeit. Theiss-Verlag, 2002. ISBN 3-8062-1734-3
Ссылки
Отрывок, характеризующий Гигантские олени
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
