Маршан, Ги

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ги Маршан»)
Перейти к: навигация, поиск
Ги Маршан

Ги Марша́н (фр. Guy Marchand; род. 22 мая 1937, Париж) — французский музыкант, певец, актёр.





Биография

Начинал как крунер. Первый успех пришёл к Маршану летом 1965 года, когда он выпустил песню «La Passionata». Среди других известных композиций певца — «Ich Liebe Dich Marlène» (1969) и песня-попурри «Hey, crooner».

Помимо пения, Маршан играет на таких инструментах как фортепиано, саксофон и кларнет. Из всех музыкальных стилей выделяет джаз, блюз и танго.

C конца 60-х Ги Маршан снимается в кино. За одну из ролей — инспектора полиции в фильме «Под предварительным следствием» — получил премию «Сезар» как лучший актёр второго плана, ещё четырежды был номинирован в той же категории.

Личная жизнь

С 2007 года женат на молодой сибирячке по имени Аделина.

Избранная фильмография

Избранная дискография

  • «La Passionnata» (1965);
  • «Didi dui da» (1967);
  • «Frappe au foie» (1967);
  • «Je cherche une femme» (1969);
  • «Moi, je suis tango (Libertango)» (1975);
  • «Oh love!» (1975);
  • «Hey crooner» (1977);
  • «Paris-Buenos Aires» (1995);
  • «A Guy In Blue» (2008).

Напишите отзыв о статье "Маршан, Ги"

Примечания

Ссылки

  • [www.rfi.fr/player/popUpMultimedia/popUpMultimedia_R.aspx?rubrique=radiofr&URL=telechargement.rfi.fr.edgesuite.net/rfi/francais/audio/magazines/r102/signes_particuliers_20080703_1440&UID=1_156_149266&s=54309&s2=23&xtpage=RechercheBeta&xt_multc=%26x1%3D1%26x2%3D1%26x3%3D%26x4%3D%26x5%3D Ги Маршан — интервью на Radio France Internationale (2008)]
  • [www.bide-et-musique.com/artist/142.html Дискография Ги Маршана на сайте «bide-et-musique.com»]
  • [www.musicme.com/#/Guy-Marchand/albums/ Альбомы Ги Маршана (с 1969) на Musicme.com]
  • [www.allocine.fr/personne/fichepersonne_gen_cpersonne=1532.html Biographie Guy Marchand на сайте «allocine.fr»] (фр.)
  • [guymarchandweb.free.fr/topic/index.html Сайт о Ги Маршане] (фр.)


Отрывок, характеризующий Маршан, Ги

Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.