Годбу, Аделяр

Жозеф-Аделяр Годбу, фр. Joseph-Adélard Godbout (24 сентября 1892, Сент-Элуа, Квебек — 18 сентября 1956) — квебекский агроном и политик, премьер-министр Квебека дважды: на короткий срок в 1936 г., а также с 1939 по 1944 г. Лидер Либеральной партии Квебека.

Молодость

Аделяр Годбу родился в Сент-Элуа в Низовье Святого Лаврентия. Его отец, Эжен Годбу, был фермером и депутатом от Либеральной партии Квебека с 1921 по 1923 г., его мать звали Мари-Луиз Дюре.

Учился в Семинарии г. Римуски, в Сельскохозяйственном училище в Сент-Анн-де-ла-Покатьер (fr:Sainte-Anne-de-la-Pocatière), а также в en:Amherst College в Массачусетсе (США). После этого преподавал в Сельскохозяйственном училище в Сент-Анн-де-ла-Покатьер с 1918 по 1930 г. С 1922 по 1925 г. работал агрономом в Министерстве сельского хозяйства.

Был избран по округу Иле от Либеральной партии Квебека на выборах 13 мая 1929 г., впоследствии переизбирался в 1931 и 1935 гг. Занимал должность министра сельского хозяйства в правительстве Луи-Александра Ташро с 27 ноября 1930 г. по 27 июня 1936 г.

Премьер-министр

Годбу был назначен премьер-министром Квебека после падения правительства Луи-Александра Ташро 27 июня 1936 г. в результате коррупционного скандала. На фоне этого скандала Годбу проиграл состоявшиеся в том же году квебекские выборы партии Национальный союз Мориса Дюплесси, что положило конец 39-летнему периоду власти либералов в Квебеке (1897—1936).

Несмотря на поражение, Годбу сохранил пост лидера Либеральной партии Квебека и вернулся к власти в 1939 г. Его правительство национализировало компанию Montreal Light, Heat and Power и основало Hydro-Québec, предоставило женщинам право голоса и ввело закон об обязательном школьном образовании.

В оппозиции

На квебекских выборах 1944 г. потерпел поражение от партии Мориса Дюплесси, несмотря на то, что в абсолютном исчислении его партия получила больше голосов. Противники обвинили его в том, что он поддерживал воинский призыв, который объявил в 1944 г. премьер-министр Канады Уильям Лайон Макензи Кинг.

Возглавил оппозицию после поражения на квебекских выборах 1948 г., когда он потерял место в собственном округе с небольшой разницей голосов. В 1949 г. Годбу был избран в Сенат Канады по рекомендации канадского премьер-министра Луи Сен-Лорана и оставался в этой должности до своей смерти в 1956 г. Погребён на кладбище в городке Фрелисгбюр (fr:Frelighsburg).

Последствия политики Годбу

С точки зрения современных историков, Аделяр Годбу был одним из важных предшественников прогрессизма, заложивший основы будущей тихой революции 1960-х гг. Во время нахождения у власти правительство Годбу приняло беспрецедентные в истории Квебека законы: о праве голоса для женщин (1940), об обязательном школьном образовании до достижения 14 лет и о бесплатном начальном школьном образовании. Также правительство добилось принятия нового Закона о трудовых отношениях, где было закреплено право работников на создание профсоюзов (синдикатов), а также о национализации ряда влиятельных монреальских электрических компании и создании вместо них Hydro-Québec, полномочия которого ещё более расширились в 1960-е гг. при премьерах Рене Левеке и Жане Лесаже.

Чаще всего Годбу критикуют за слабую позицию по вопросам об автономии Квебека и квебекском национализме. В частности, в 1940 г. он уступил по вопросу о конституционной передаче вопроса о трудовом страховании федеральному правительству, а также по вопросу о введении налогов военного времени, который лишил провинцию фискальной автономии. Обычно это объясняют сильной позицией федерального правительства У. Л. Макензи Кинга, учитывая, что последний оказал значительную поддержку Либеральной партии Квебека в ходе квебекских выборов 1939 г. Другие историки объясняют это тем, что Годбу осознавал важность мер военного времени.

Годбу до сих пор сравнительно малоизвестен в Квебеке, несмотря на свои достижения. В 2000 г. Жан Годбу, сын его двоюродной сестры, снял о нём документальный фильм «Предатель или патриот».

Ссылки

• [www.assnat.qc.ca/fr/deputes/godbout-joseph-adelard-3459/index.html Adélard Godbout] — Assemblée nationale du Québec

Отрывок, характеризующий Годбу, Аделяр

Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.