Голицын, Сергей Михайлович (1774—1859)
Князь Сергей Михайлович Голицын (9 июля 1774 — 7 февраля 1859) — яркая личность грибоедовской Москвы, владелец и устроитель усадеб Кузьминки и Гребнево, прозванный «последним московским вельможей». Действительный тайный советник 1-го класса, был удостоен всех высших российских орденов.
Содержание
Служба
Представитель «Михайловичей», самой вельможной ветви рода Голицыных; внук генерал-адмирала М. М. Голицына. Младший сын Михаила Михайловича, генерала-поручика и камергера, и баронессы Анны Строгановой (1739—1816), старшей дочери и наследницы богатейшего промышленника А. Г. Строганова (1698-1754).
В детстве был записан на военную службу в Измайловский лейб-гвардии полк. 21 апреля 1785 он произведен в чин прапорщика, в январе 1788 поручика, а в 1795 году в чин капитана. С 1796 года был камергером. После началась придворная служба в должности камергера с февраля 1796 года. Вот некоторые из должностей, которые занимал Сергей Михайлович:
- Президент Московского попечительного комитета (1818),
- Вице-президент Московского попечительного комитета о тюрьмах (1828),
- Председатель Московского опекунского совета (1830),
- Попечитель Московского учебного округа (1830, уволен от должности в 1835),
- Член Государственного совета (1837),
- Вице-президент комиссии для сооружения в Москве храма во имя Христа Спасителя (1837),
- Главный директор Павловской больницы в Москве (1843),
- Председатель в Московском отделении Главного совета женских учебных заведений (1845).
18 ноября 1807 года Сергей Михайлович Голицын был назначен почётным опекуном Воспитательного дома, Московского опекунского совета и членом совета при московском училище Св. Екатерины, управляющим Александровским училищем и главным директором Голицынской больницы, основанной по завещанию его дяди Александра Михайловича.
Проникнутый благочестием, он вёл оживлённую переписку с императрицей Марией Фёдоровной (в основном по делам богоугодных заведений) и состоял в дружеских отношениях с митрополитом Филаретом. Как человек, опытный в придворной жизни, Голицын давал митрополиту советы, как вести себя в отношениях со светскими властями.
Члены императорской фамилии неоднократно, в знак признательности за его добросовестную службу, дарили князю Сергею Михайловичу свои портреты, украшенные бриллиантами. В 1852 г. Голицын получил высший чин по Табели о рангах (уровень государственного канцлера и генерал-фельдмаршала). За 13 лет до этого (10.09.1839) был награждён орденом Св. Андрея Первозванного[2].
Частная жизнь
Был женат с 1799 г. на Авдотье Измайловой — женщине очень красивой, взбалмошной и весьма странной. Вскоре после брака она с ним разъехалась, странствовала по Европе и всюду занимала публику, как красотою своею, так и отступлением странным от всех принятых в общежитии правил. Князь пытался сблизиться с женою, но все его старания были тщетны. Окончательный разрыв состоялся в 1809 году.
Голицын имел вблизи Москвы своё любимое имение — Влахернское, или Кузьминки, «где князь постоянно проводил почти половину года, от начала мая до поздней осени». Также ему принадлежало в Московском уезде село Котельники и какое-то имение в Ярославской губернии. Собственно же в Москве ему принадлежало владение на углу современного Камергерского переулка и Тверской улицы.
В начале 1830-х сватался к фрейлине А. О. Россет, который была на 35 лет его моложе. Позднее она вспоминала, что уже смирилась «с мыслью идти замуж за старика и поселиться в Москве с пятью старухами, его сёстрами», но брак не состоялся из-за противодействия Авдотьи Ивановны, которая «ему напомнила, что долг платежом красен: когда в молодости она просила разводной, муж на это не согласился, а теперь она не согласилась»[3].
От турчанки, вывезенной с театра военных действий, имел дочь, Екатерину Павловну Розенгейм (1805—1873). Она воспитывалась в доме княгини Т. В. Голицыной и была выдана замуж за Бориса Карловича Данзаса, директора департамента министерства юстиции.
В преклонном возрасте Сергей Михайлович неформально почитался за главу рода Голицыных и платил пенсии многим из нуждающихся своих родственников, иногда весьма дальних. Унаследованное от матери состояние позволяло ему заниматься благотворительностью. Он привечал выпускников Воспитательного дома и оплачивал некоторым из них обучение в университете. По субботам к нему в дом со всех сторон сходились нищие за милостыней[1]. По словам вел. кн. Николая Михайловича
Не отличаясь большим и глубоким умом, Голицын тем не менее сумел создать себе в Москве весьма почётное положение и был одним из самых уважаемых московских старожилов[1]. |
7 февраля 1859 года князь Сергей Михайлович Голицын скончался. Литургию над гробом С. М. Голицына служил митрополит Филарет. Похоронен в усадебной церкви. За неимением детей Сергей Михайлович все своё состояние оставил сыну покойного своего брата князя Александра Михайловича — Михаилу, тайно перешедшему в католичество и жившему преимущественно за границей. Его наследство заключало в себе до 25 000 душ крестьян, заводы, соляные варницы, ценные бриллианты и множество движимого имущества[1].
Предки
Голицын, Сергей Михайлович (1774—1859) — предки | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
Напишите отзыв о статье "Голицын, Сергей Михайлович (1774—1859)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Великий князь Николай Михайлович. «Русские портреты XVIII и XIX столетий». Выпуск 2, № 177.
- ↑ Карабанов П. Ф. Списки замечательных лиц русских / [Доп.: П. В. Долгоруков]. — М.: Унив. тип., 1860. — 112 с. — (Из 1-й кн. «Чтений в О-ве истории и древностей рос. при Моск. ун-те. 1860»)
- ↑ А. О. Смирнова-Россет. Воспоминания. СПб: Азбука-Классика, 2011. Стр. 125-126.
Ссылки
- [www.nasledie-rus.ru/red_port/00900.php Последний русский барин]
- [memoirs.ru/texts/Golicin1869.htm Рассказы Сергея Михайловича Голицына записанные М. П. Полуденским // Русский архив, 1869. - Вып. 4. - Стб. 627-644.]
Отрывок, характеризующий Голицын, Сергей Михайлович (1774—1859)
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.
Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся 9 июля
- Родившиеся в 1774 году
- Умершие 7 февраля
- Умершие в 1859 году
- Голицыны
- Действительные тайные советники 1-го класса
- Горнозаводчики Российской империи
- Попечители Московского учебного округа
- Члены Государственного совета Российской империи
- Кавалеры ордена Святого апостола Андрея Первозванного
- Почётные опекуны