Гражданство Германии

Гражданство Германии (нем. Deutsche Staatsangehörigkeit) — гражданство Федеративной Республики Германии в соответствии с законом о гражданстве. Все граждане ФРГ также являются гражданами Европейского союза. Пункт первый статьи 16 Конституции Германии гласит:

Никого нельзя лишить германского гражданства. Утрата гражданства может последовать только на основании закона, а против воли заинтересованного лица лишь в том случае, если оно тем самым не становится лицом без гражданства.

Оригинальный текст (нем.)  

Die deutsche Staatsangehörigkeit darf nicht entzogen werden. Der Verlust der Staatsangehörigkeit darf nur auf Grund eines Gesetzes und gegen den Willen des Betroffenen nur dann eintreten, wenn der Betroffene dadurch nicht staatenlos wird.

История немецкого гражданства

Появление единого гражданства Германии

До появления единого немецкого национального государства не существовало также единого немецкого гражданства. В XIX веке некоторые немецкие государства, как например Королевство Бавария (1818), Королевство Вюртемберг (1819) и Великое герцогство Гессен (1820) ввели гражданство на своих территориях. Гражданство созданного в 1867 году Северогерманского союза полностью основывалось на гражданствах входивших в него государств (Пруссии, Гессена и др.), которые сохранивших свои собственные гражданства. То есть гражданством Северогерманского союза являлся каждый, кто имел гражданство любого государства, входящего в него.

После создания единой Германской империи в 1871 году каждое входящее в неё государство, по-прежнему, сохраняло своё собственное гражданство. Дополнительно было введено и так называемое «непосредственное гражданство рейха» (нем. unmittelbare Reichsangehörigkeit), которое в результате натурализации получали иностранцы, проживающие в немецких колониях или за рубежом, а также бывшие граждане немецких государств, которые также более не проживали на территории единой империи. Лишь в 1934 году в рамках политики «гляйхшальтунга» гражданства немецких государств были отменены в пользу единого гражданства рейха.

С принятием в 1935 году «закона о гражданстве рейха» (Reichsbürgergesetz), основанного на расовых принципах, все жители рейха разделялись на пять ступеней — граждане рейха (Reichsbürger), немецкие граждане (Staatsangehörige), граждане на испытательный срок (Staatsangehörige auf Widerruf), лица под защитой государства (Schutzangehörige) и иностранцы (Ausländer). При этом устанавливалось, что лица, не принадлежащие к немецкой или родственной крови, не могут быть гражданами рейха. Позднее в сопутствующих закону указах устанавливалось дополнительно, что евреи и цыгане также не могут быть гражданами или даже подзащитными государству лицами. После аншлюса Австрии в 1938 году все граждане Австрии получили немецкое гражданство. При этом немецкое гражданства не получили лица, которые ранее были лишены немецкого гражданства и их потомки. После войны всем лицам, имевшим австрийское гражданство на момент аншлюса, оно было возвращено, если в период 1938—1945 они добровольно не приняли гражданство иностранного государства.

Послевоенное развитие

После войны немецкое гражданство рейха продолжило своё существование. Закон о гражданстве рейха 1935 года был отменён, и вновь восстановлен закон о гражданстве от 1913 года. Все лица, добровольно или по рождению приобревшие немецкое гражданство, сохранили его. Однако массовое принятие в гражданство жителей Люксембурга или аннексированных регионов Франции были отменены оккупационными властями.

Немецкие граждане, оставшиеся на потерянных в результате войны «восточных областях», сохранили своё немецкое гражданство. В результате массовых депортаций этнических немцев из Восточной Европы в Германию после Второй мировой войны, появилась необходимость пересмотра законодательства. Так как не все депортированные немцы имели гражданство Германии, в конституцию вновь образованного ФРГ (статья 116) было включено понятие «статусных немцев», под которыми понимаются не имеющие немецкого гражданства беженцы и депортированные лица немецкой национальности и члены их семей, принятые на территории Германии после 31 декабря 1937 года.

Во времена разделения Германии ФРГ признавало лишь единое немецкое гражданство, происходящее от гражданства Германской империи. По этой причине продолжал действовать реформированный закон о гражданстве 1913 года, а не принимался новый закон о гражданстве. В частности, ФРГ признавало всех жителей ГДР гражданами Германии (фактически своими гражданами). Таким образом, любой гражданин ГДР мог запросто получить паспорт ФРГ, оказавшись на её территории. Некоторые граждане ГДР пользовались этим и, получив разрешение на посещение ФРГ, получали там загранпаспорт ФРГ и тайком выезжали в западные страны. Чтобы это предотвратить, правительство ГДР запретило своим гражданам получать загранпаспорта ФРГ. В соответствии с указом 1982 года все граждане ГДР, бежавшие в Западную Германию, были лишены гражданства ГДР.

Любопытно отметить, что закон о гражданстве Германской империи продолжал действовать и в ГДР до 1967 года. Конституция ГДР до 1967 года также признавала лишь единое немецкое гражданство. И лишь в 1967 году в стране было введено собственное гражданство ГДР, которое получали все бывшие граждане Германии, проживавшие на территории ГДР на момент её создания. Долгое время страны Запада также не признавали гражданства ГДР. Первым западным государством, признавшим гражданство ГДР, стала Австрия в 1975 году.

ФРГ долгое время не признавала введённого в 1967 году гражданства ГДР. Лишь в октябре 1987 года Конституционный суд ФРГ постановил, что любое лицо, получившее гражданство ГДР в порядке натурализации автоматически получает немецкое гражданство (по сути гражданство ФРГ).

Вплоть до 1990-х годов право на получение немецкого гражданства в ФРГ имели лишь этнические «статусные немцы» и члены их семей. Впервые натурализация иностранцев ненемецкого происхождения была предусмотрена законом об иностранцах (принят в 1965 году), где предусматривала сначала лишь натурализацию потомков мигрантов во втором и третьем поколении. При этом вплоть до 2000 года Германия запрещала множественное гражданство и требовала выхода из гражданства при натурализации. Однако сохранялись многочисленные исключения. В частности, дети межнациональных браков унаследовывали гражданства обоих родителей. В 2000 году вступила в действие актуальная реформированная редакция закона о гражданстве, которая значительно изменила существующие до тех пор практики.

Современное положение

Подтверждение наличия гражданства

Наличие немецкого гражданства может быть подтверждено следующими документами:

• Свидетельство о наличии немецкого гражданства (нем. Staatsangehörigkeitsausweis) — выдаётся соответствующими органами по заявлению.
• Персональная идентификационная карта ФРГ (нем. Personalausweis der Bundesrepublik Deutschland) — выполняет роль внутреннего удостоверения личности в Германии, а также внутри Европейского союза.
• Немецкий загранпаспорт (нем. Deutscher Reisepass) — паспорт гражданина Германии, выдаётся соответствующими органами по заявлению для совершения поездок на территории, требующие наличия заграничного паспорта.

Приобретение и потеря гражданства ФРГ

Гражданство Германии приобретается по следующим условиям (см. § 3 закона о гражданстве):

• автоматически по рождению (в том числе по «принципу почвы» с исключениями);
• по заявлению (для лиц, рождённых от немецкого отца и иностранной матери);
• через усыновление немецкими гражданами;
• через выдачу свидетельства в соответствии с законом о беженцах и перемещённых лицах (немецкие беженцы);
• лицам немецкой национальности в смысле статьи 116 Основного закона ФРГ («статусные немцы»);
• иностранным гражданам в результате натурализации.

Несмотря на то, что статья 16 Основного закона ФРГ запрещает лишение гражданства Германии без согласия человека, в определённых условиях человек может потерять гражданство или лишиться его (см. § 17 закона о гражданстве):

• усыновление немецкого ребёнка иностранцем;
• добровольный отказ от немецкого гражданства по заявлению (в случае, если лицо имеет другие гражданства);
• добровольный отказ от немецкого гражданства в случае приобретения гражданства другого государства;
• приобретение гражданства иностранного государства по заявлению (с 2007 года более не распространяется на Швейцарию и страны ЕС);
• вступление в вооружённые силы иностранного государства (при наличии гражданства других стран);
• если выяснится, что условия, приведшие к получению гражданства, получены обманным путём.

Потеря гражданства одним лицом не влечёт потери гражданства других лиц (например, его детей), если они достигли возраста 5 лет.

Натурализация иностранцев

В 2013 году 112.350 иностранцев приняло немецкое гражданство, из них 28 тысяч граждан Турции, 5,5 тысяч — граждан Польши и 4,5 тысяч — граждан Украины. По данным бюро статистики, количество натурализированных иностранцев ежегодно снижается. В 2015 году было натурализировано 107.200 человек, в том числе 19,7 тысяч граждан Турции, 5,9 тысяч — Польши, 4,2 тысяч — Украины, 3,8 тысяч — Косово, по 3,4 тысячи — Италии и Ирака. Также сообщается, что лишь 2,2 % всех живущих в Германии иностранцев, теоретически удовлетворяющих требованиям, предъявляемым к иностранцам, желающим стать гражданами ФРГ, проходят процедуру натурализации.

По данным бюро статистики за 2011 год, в Германии проживало 4,3 миллиона человек с двойным гражданством. В первую очередь, немецкие граждане, имеющие также гражданство другого государства, обладают паспортами Польши, России и Турции. В частности, около 400 тысяч проживающих в Германии турок имеют паспорта Германии и Турции, в то же время около 1,5 миллионов турок в Германии не имеют немецкого гражданства и около 800 тысяч имеют лишь немецкий паспорт.

См. также

• Иммиграция в Германию
• Фольксдойче

Ссылки

• [web.archive.org/web/20081203022851/www.duesseldorf.de/formular/pdf/33_31_sta_01.pdf Merkblatt zum Antrag auf Ausstellung eines Staatsangehörigkeitsausweises]  (нем.)
• Rainer Hofmann: [www.jura.uni-frankfurt.de/53284891/_-11-Staatsvolk-_bearbeitet-Dumanovic_.pdf Verfassungsrecht: Staatsvolk]  (нем.)

Отрывок, характеризующий Гражданство Германии

– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.


В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.