Гречаный, Парфентий Карпович

Парфентий Карпович Гречаный
укр. Парфе́нтій Ка́рпович Греча́ний
Род деятельности:	Один из организаторов и руководителей подпольной антифашистской организации «Партизанская искра»
Дата рождения:	21 ноября 1924(1924-11-21)
Место рождения:	с. Крымка, Украинская ССР, СССР
Гражданство:	СССР СССР
Дата смерти:	1 марта 1943(1943-03-01) (18 лет)
Место смерти:	Первомайский район, Украинская ССР, СССР
Награды и премии:

Парфе́нтий Ка́рпович Греча́ный (21 ноября 1924 — 1 марта 1943) — участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза, один из организаторов и руководителей подпольной антифашистской организации «Партизанская искра» в селе Крымка Первомайского района Николаевской области Украины.

Биография

Родился в селе Крымка Одесской области УССР (ныне — Николаевской области, Украина), в крестьянской семье. По национальности украинец. По окончании 9-ти классов Крымковской средней школы — секретарь комсомольской организации школы.

После оккупации села румынскими захватчиками, директором средней школы коммунистом В. С. Моргуненко, 17-ти летним секретарём комсомольской организации школы П. К. Гречаным и рядом других комсомольцев школы проводилась активная агитационно-организаторская работа среди учеников 8—10 классов и в феврале 1942 года на организационном собрании была создана антифашистская подпольная организация «Партизанская искра», была восстановлена деятельность школьной комсомольской организации в условиях подполья.

Подпольная организация состояла в основном из комсомольцев-старшеклассников — жителей сёл Крымка, Кумари, Каменная Балка, Катеринка, Новоалександровка, Каменный Мост, Степковка Первомайского района (33 человека). Подпольную группу в с. Новоалександровка возглавляла Даша Дьяченко.

Под руководством Гречаного подпольщики саботировали приказы жандармерии и сельских управ, проводили диверсии во вражеском тылу. Ими была взорвана немецкая автомашина на дороге Первомайск — Доманёвка, уничтожено 6 немецких солдат и захвачено 5 винтовок и 20 гранат. Молодыми патриотами не раз выводилась из строя телефонная линия противника. Были пущены под откос эшелоны с живой силой и техникой на участке Врадиевка — Любашёвка.

Всё это послужило причиной арестов. Комитетом организации «Партизанская искра» было принято решении напасть на жандармерию и освободить арестованных товарищей, после чего соединиться с партизанами в Савранском лесу. Бой в ночь с 17 на 18 февраля 1943 года у жандармерии прошёл успешно, арестованных удалось освободить, но вслед за этим, уже 18 февраля, последовали массовые аресты подпольщиков. Гречаный скрывался в соседних сёлах, но 1 марта был выслежен и в ходе завязавшегося боя, не желая сдаваться фашистам, последней пулей застрелился.

В снятом в 1957 году по одноимённой повести Сергея Полякова фильме «Партизанская искра» приводится альтернативная история последних часов жизни и смерти Гречаного. По сюжету фильма арестованных юных подпольщиков ведут на казнь, но Парфентию Гречаному удалось бежать. Он переплывает через Южный Буг и, смертельно раненый, умирает на руках матери.

В июле 1944 года останки Парфентия Гречаного и других погибших подпольщиков были перезахоронены в братской могиле в с. Крымка, в парке, высаженном перед войной учащимися Крымковской средней школы. На месте захоронения установлен памятный обелиск.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 июля 1958 года за выдающиеся заслуги, мужество и героизм, проявленные в борьбе против немецко-фашистских захватчиков в период Великой Отечественной войны Парфентию Карповичу Гречаному посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза (1.07.1958).
• Орден Ленина (1.07.1958).

Память

• В селе Крымка Первомайского района Николаевской области Украины подпольщикам установлен обелиск и создан мемориальный музей, одна из улиц названа именем Парфентия Гречаного.
• Одна из улиц Первомайска названа именем Парфентия Гречаного.
• В 1957 году в прокат вышел фильм «Партизанская искра» по одноименной повести Сергея Полякова.
• В 1975—1992 г.г. имя «Парфентий Гречаный» носил теплоход (балкер) Черноморского морского пароходства (Одесса).

Литература

• [superpups.far.ru/23.html Іван Герасименко. Партизанська іскра. — Київ, 1967.]
• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Герої Кримки. — Одеса, 1971.
• Нариси історії Миколаївської областної партійної організації. — Одеса, 1969.
• Николаевщина в годы ВОВ 1941—1945 гг.: Документы и материалы. — Одесса, 1964.
• Подвигом прославленные. — Киев, 1985.
• Сборник «Люди легенд». М., 1966, вып. 2. / стр.60-82.
• Украинская ССР в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг. — Киев, 1975. — Т. 2.
• [www.molodguard.ru/heroes279.htm Сергей Поляков. Партизанская искра (повесть)].
• [www.molodguard.ru/heroes448.htm Олесь Гончар. Партизанская искра. Киноповесть].

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=2417 Гречаный, Парфентий Карпович]. Сайт «Герои Страны».

• [www.fire-of-war.ru/podpolie/Ukraina-Odesskaya.htm Подпольная комсомольская организация «Партизанская искра»].
• [www.molodguard.ru/heroes225.htm Б. Дружинин. Герои «Партизанской искры»].

Отрывок, характеризующий Гречаный, Парфентий Карпович

Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей. Москва сожжена жителями, это правда; но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из нее. Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города, только вследствие того, что жители ее не подносили хлеба соли и ключей французам, а выехали из нее.


Расходившееся звездой по Москве всачивание французов в день 2 го сентября достигло квартала, в котором жил теперь Пьер, только к вечеру.
Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не понимал из настоящего; и все, что он видел и слышал, происходило перед ним как во сне.
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.
Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.
На другой день он, с одною мыслию не жалеть себя и не отставать ни в чем от них, ходил с народом за Трехгорную заставу. Но когда он вернулся домой, убедившись, что Москву защищать не будут, он вдруг почувствовал, что то, что ему прежде представлялось только возможностью, теперь сделалось необходимостью и неизбежностью. Он должен был, скрывая свое имя, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона.
Пьер знал все подробности покушении немецкого студента на жизнь Бонапарта в Вене в 1809 м году и знал то, что студент этот был расстрелян. И та опасность, которой он подвергал свою жизнь при исполнении своего намерения, еще сильнее возбуждала его.
Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.
Это было то чувство, вследствие которого охотник рекрут пропивает последнюю копейку, запивший человек перебивает зеркала и стекла без всякой видимой причины и зная, что это будет стоить ему его последних денег; то чувство, вследствие которого человек, совершая (в пошлом смысле) безумные дела, как бы пробует свою личную власть и силу, заявляя присутствие высшего, стоящего вне человеческих условий, суда над жизнью.