Гусев, Иван Михайлович

Иван Михайлович Гусев
Дата рождения	6 октября 1922(1922-10-06)
Место рождения	деревня Старые Омутищи, Петушинский район, Владимирская область
Дата смерти	3 октября 2007(2007-10-03) (84 года)
Место смерти	Владимир (город)
Принадлежность	СССР СССР → Россия Россия
Род войск	пехота, авиация
Годы службы	1941—1978
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Иван Михайлович Гусев (1922—2007) — полковник Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1944).

Биография

Иван Гусев родился 6 октября 1922 года в деревне Старые Омутищи (ныне — Петушинский район Владимирской области) в крестьянской семье. Окончил десять классов школы, затем учился в библиотечном техникуме. Два раза пытался поступить в аэроклуб, но не прошёл по здоровью. Работал столяром. В августе 1941 года Гусев был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию и направлен на учёбу в Ульяновское училище связи, позднее был переведён в пехотное училище. Сильно простудился на учениях и был отчислен из училища, длительное время лечился в госпитале и дома. В 1942 году Гусев окончил курсы младших политруков. С августа того же года — на фронтах Великой Отечественной войны. Принимал участие в боях на Калининском, Юго-Западном, Степном, 2-м и 3-м Украинских фронтах. Участвовал в освобождении Украинской и Молдавской ССР, Болгарии, Югославии, Венгрии. В боях два раза был ранен и контужен. К апрелю 1944 года старший лейтенант Иван Гусев был комсоргом 429-го стрелкового полка 52-й стрелковой дивизии 57-й армии 3-го Украинского фронта. Отличился во время форсирования Днестра.

В ночь с 12 на 13 апреля 1944 года Гусев одним из первых переправился через Днестр в районе села Бычок Григориопольского района Молдавской ССР и принял активное участие в захвате, удержании и расширении плацдарма. В ходе штурма высоту 65,1 в районе села Гура-Быкулай Гусев лично поднял роту в атаку. В боях он лично уничтожил несколько десятков вражеских солдат и офицеров.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 сентября 1944 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм» старший лейтенант Иван Гусев был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 3427.

После окончания войны Гусев продолжил службу в Советской Армии. В 1946 году он окончил курсы при Московском военно-политическом училище, в 1957 году — авиационный факультет Военно-политической академии. Летал на боевых самолётах, будучи стажёром-штурманом. С 1964 года Гусев преподавал на Центральных офицерских курсах радиотехнических войск противовоздушной обороны во Владимире. В 1978 году в звании полковника он был уволен в запас. Проживал во Владимире, работал методистом Владимирского областного института усовершенствования учителей, позднее стал преподавателем профессионального училища. Занимался общественной деятельностью, с 1987 года возглавлял Владимирский областной Совет ветеранов. Умер 3 октября 2007 года, похоронен на Улыбышевском кладбище Владимира.

Почётный гражданин Владимирской области (1995), Почётный гражданин Владимира (2005), Почётный гражданин Петушков, Почётный гражданин села Соледар. Был также награждён двумя орденами Отечественной войны 1-й степени, орденами Красной Звезды, «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени, рядом медалей.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Владимирская энциклопедия: биобиблиографический словарь. Владимир, 2002.
• Владимирцы в бою и труде.- Владимир, 1985.
• Коренев А. А. Пароль — подвиг. Кишинев, 1968.
• Нагорный А. Ф., Травкин В. В. Земли Владимирской богатыри. — Ярославль: 1967.
• Рощин И. И., Белодед А. В. Золотые Звезды комсоргов. М., 1977.

Отрывок, характеризующий Гусев, Иван Михайлович

Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом: