Даниил (Кузнецов)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Даниил и фамилией Кузнецов.

Епископ Даниил
Епископ Бишкекский и Кыргызстанский
c 25 июля 2014 года
Церковь:	Русская православная церковь Среднеазиатский митрополичий округ
Предшественник:	Феодосий (Гажу)
Епископ Уржумский и Омутнинский
23 декабря 2012 года — 25 июля 2014 года
Избрание:	4 октября 2012 года
Церковь:	Русская православная церковь
Предшественник:	Авраамий (Дернов), Георгий (Анисимов) (в/у)
Преемник:	Марк (Тужиков) (в/у), Леонид (Толмачёв)
Имя при рождении:	Семён Олегович Кузнецов
Рождение:	16 февраля 1980(1980-02-16) (44 года) посёлок Чёрная Холуница, Омутнинский район, Кировская область, СССР
Принятие священного сана:	12 июля 2001 года
Принятие монашества:	20 апреля 2008 года
Епископская хиротония:	23 декабря 2012 года

Епископ Даниил (в миру Семён Олегович Кузнецов; 16 февраля 1980, посёлок Чёрная Холуница, Омутнинский район, Кировская область) — епископ Русской православной церкви, епископ Бишкекский и Кыргызстанский (Среднеазиатский митрополичий округ).

Биография

Родился 16 февраля 1980 года в посёлке Чёрная Холуница Омутнинского района Кировской области в семье рабочих.

В 1997 году окончил среднюю школу № 5 посёлке Чёрная Холуница Омутнинского района Кировской области.

В 1997—2001 годы обучался в Саратовской духовной семинарии.

12 июля 2001 года рукоположён во диакона архиепископом Саратовским и Вольским Александром в Покровском соборе Саратова. 13 июля назначен штатным диаконом архиерейского крестового храма в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали» г. Саратова и помощником проректора по воспитательной работе в Саратовской духовной семинарии.

2 августа 2001 года рукоположён во пресвитера архиепископом Саратовским и Вольским Александром в Свято-Духовском кафедральном соборе Саратова и назначен штатным клириком этого храма.

22 апреля 2002 года принят в клир Вятской епархии и назначен штатным клириком Александро-Невской церкви г. Омутнинска.

В 17 февраля 2005 года по 24 апреля 2006 года — настоятель Александро-Невской церкви в Омутнинске.

С июля 2005 года — благочинный Омутнинского округа.

В апреле 2006-го — июне 2009 года — настоятель Троицкого собора города Омутнинска.

20 апреля 2008 года пострижен в монашество с именем Даниил в честь преподобного Даниила Переяславского. Постриг в Свято-Трифоновом мужском монастыре Кирова совершил наместник обители игумен Иов (Муравьёв).

В январе 2009 года участвовал в работе Поместного собора Русской православной церкви как делегат от монашествующих Вятской епархии.

С 11 июня 2009 года — штатный клирик Свято-Успенского кафедрального собора Трифонова мужского монастыря г. Кирова.

В 2009 году поступил в Московскую духовную академию, где в настоящее время завершает обучение.

С 9 октября 2009 года по 28 марта 2010 года — проректор Вятского духовного училища.

26 марта 2010 года возведён в сан игумена.

С марта 2010-го года по август 2011 года — ректор Вятского духовного училища.

С сентября 2011 года — проректор по воспитательной и хозяйственной работе в Вятском духовном училище.

Архиерейство

4 октября 2012 года определением Священного Синода Русской православной церкви избран епископом Уржумским и Омутнинским.

14 октября 2012 года в Успенском соборе Трифонова монастыря митрополитом Вятским и Слободским Марком возведён в сан архимандрита.

30 ноября 2012 года в Тронном зале Патриарших покоев кафедрального соборного Храма Христа Спасителя в Москве наречён во епископа Уржумского и Омутнинского.

23 декабря 2012 года в кафедральном соборе Христа Спасителя в Калининграде хиротонисан во епископа во епископа Уржумского и Омутнинского. Хиротонию совершили: Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, митрополит Саранский и Мордовский Варсонофий (Судаков), митрополит Вятский и Слободской Марк (Тужиков), епископ Балтийский Серафим (Мелконян), епископ Солнечногорский Сергий (Чашин), епископ Яранский и Лузский Паисий (Кузнецов).

25 июля 2014 года решением Священного Синода назначен епископом Бишкекским и Кыргызстанским (Среднеазиатский митрополичий округ).

По прибытии в Киргизию выразил беспокойство активностью сект: «Я был удивлен тем, что в республике открыто действуют те религиозные организации, которые запрещены во многих странах мира, в том числе и в России. Для них здесь непаханое поле. Они привлекают людей своей простотой и этим маскируют свои истинные цели».

Ссылки

• [www.patriarchia.ru/db/text/2519423.html Даниил, епископ Уржумский и Омутнинский (Кузнецов Семен Олегович)] на сайте patriarchia.ru
• [www.eparhia-vtk.ru/eparchy/news/849/ Первый Митрополит Вятской Митрополии]

Отрывок, характеризующий Даниил (Кузнецов)

– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.


– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.