Даниэлу, Ален

Ален Даниэлу (фр. Allein Daniélou; 4 октября 1907, Нёйи-сюр-Сен, Франция — 27 января 1994, Лонэ, Швейцария) — французский историк, интеллектуал, музыковед, индолог, известный эксперт по одному из основных направлений индуизма — шиваизму.

Биография

Ален Даниэлу родился в семье Шарля и Мадлен Даниэлу (в девичестве Кламорган). Отец его был политиком-антиклерикалом из Бретани, несколько раз занимал пост министра, писателем и поэтом. Мать происходила из древнего нормандского дворянского рода, ревностная католичка, активно занималась развитием образования, основала религиозный орден, несколько образовательных учреждений для женщин. Старший брат Жан, католический теолог, историк, кардинал; член Французской академии. Титулярный архиепископ.

Ален получил хорошее образование. Талантливый с детства, особенно в музыке и живописи, учился пению у известного шансонье Шарля Панзера, классическому танцу у Николая Легата.

В 1932 году, отправился с исследовательской миссией и в поисках приключений в афганский Памир, где познакомился и подружился с будущим королём Афганистана Захир-Шахом, в 1934 принял участие в авторалли Париж — Калькутта.

С швейцарским фотографом Раймондом Бурнером совершил путешествия по Северной Африке, Ближнему Востоку, Индонезии, Китаю и Японии, прежде чем, наконец, оказаться в Индии.

После этого его жизнь изменилась, он поселился здесь и стал изучать под руководством лучших учителей традиционные индуистские учения, индийскую классическую музыку, хинди и санскрит. Вскоре стал учеником известного санньяси свами Карпатри, перевел некоторые сочинения индуистских шиваитских тантр.

Известный с этого времени под именем Шивашаран, был назначен профессором индуистского университета в Варанаси, а в 1949 году — директором колледжа индийской музыки. Переписывался с Рене Геноном по вопросам философских и религиозных подходов к индуизму Шивы и перевел на хинди ряд своих трудов.

В 1954 году Ален Даниэлу оставил университет и занял место заведующего библиотекой санскритских рукописей и изданий Теософского общества в Адьяре. Два года спустя, в 1956 году, был назначен директором Французского института индологии в Пудучерри.

В 1960 году Даниэлу покинул Индию и вернулся во Францию. В 1963 году создал Международный институт сравнительного музыковедения в Берлине. Занялся организацией концертов знаменитых музыкантов Азии и Востока, стал издавать на дисках сборники традиционной и религиозной восточной и индийской музыки под эгидой ЮНЕСКО.

Опубликовал ряд книг по традициям и культуре Индии, которые были переведены и изданы на многих языках мира.

Труды Даниэлу получили общественное признание — он стал офицером Почетного легиона, офицером французского ордена «За заслуги» и Командором ордена искусств и литературы Франции, в 1981 году получил премию ЮНЕСКО за достижения в развитии музыки, стал «Человеком года» в 1989 году.

Ален Даниэлу умер в Швейцарии 27 января 1994 и, как истинный индуист, завещал, чтобы его кремировали.

Избранные труды

• While the Gods play, Shaiva Oracles & Predictions on the Cycles of History & Destiny of Mankind
• Gods of Love & Ecstasy, The Tradition of Shiva & Dionysus, Omnipresent Gods of Transcendence
• The Hindu Temple; Deification of Eroticism
• Music and the Power of Sound
• A Brief History of India (Inner Traditions, 2003)
• The first unabridged translation of the Kama Sutra
• Virtue, Success, Pleasure and Liberation (The Four Aims of Life)
• Ragas of North Indian Classical Music
• The Way to the Labyrinth: An Autobiography published by New Directions
• The Myths and Gods of India, Hindu Polytheism
• Yoga, The Method of Re-Integration
• Yoga, Mastering the Secrets of Matter and the Universe
• Fools of God
• Song-poems — Rabindranath Tagore, Texts in English, French and Bengali & Melodies
• The Congress of the World With miniatures of tantric cosmology
• Sacred Music, its Origins, Powers and Future, Traditional Music in Today’s World
• The situation of Music and Musicians in the countries of the Orient
• Introduction to The Study of Musical Scales
• Northern Indian Music: Vol. One, Theory, History and Technique
• Northern Indian Music: Vol. Two, The Main Ragas
• The Phallus, Sacred Symbol of Male Creative Power

Дискография

• Unesco Collection: A Musical Anthology of the Orient
• Anthology of Indian Classical Music — A Tribute to Alain Daniélou
• Musiciens et Danseurs de la caste des Ahirs, 1951
• Religious Music of India, 1952
• Musical Sources (Philips, Holland)
• Anthology of North Indian Classical Music'

Ссылки

• [www.agoravox.fr/actualites/religions/article/alain-danielou-la-tradition-et-l-103017 Alain Daniélou, la Tradition et l’Hindutva] (фр.)

Отрывок, характеризующий Даниэлу, Ален

– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».