Дезидерата
| Дезидерата лат. Desiderata | ||
| ||
|---|---|---|
| 770 — 771 | ||
| Предшественник: | Бертрада или Химильтруда | |
| Преемник: | Хильдегарда | |
| Рождение: | около 747 Павия | |
| Смерть: | после 771 | |
| Отец: | Дезидерий | |
| Мать: | Анса | |
Дезидерата (лат. Desiderata; около 747, Павия — после 771) — традиционно используемое историками условное имя одной из дочерей короля лангобардов Дезидерия, настоящее имя которой в исторических источниках не сохранилось. Она была первой (или второй) супругой короля франков Карла Великого.
Содержание
Биография
Происхождение
У короля лангобардов Дезидерия и его супруги Ансы было пять детей: сын Адельхиз и четыре дочери — Ансельперга, Адельперга, Лиутперга и та, которую в историографии принято называть Дезидератой. Её имя не упоминается ни в одном из раннесредневековых источников. Все они, включая франкские анналы, «Жизнь Карла Великого» Эйнхарда и послание папы римского Стефана III, называют её лишь «…дочь короля Дезидерия…». Исключение составляет хроника Андрея Бергамского, опиравшегося в описании событий, связанных с событиями 770-х годов, на легенды и предания. В ней супруга Карла Великого названа Бертрадой (Бертетрадой), однако, вероятно, здесь хронист ошибочно наделил жену монарха именем его матери[1].
До начала XIX века среди историков не было единого мнения, какое имя носила лангобардская супруга короля Карла: её называли то Эрменгардой, то Теодорой, то Бертой, то Дезидератой. Последнее из этих имён было основано на ошибочном прочтении текста жития святого Адаларда, в котором латинское выражение «desideratam filiam» было прочитано не как «…желанная дочь…», а как «…дочь Дезидерата…». Эта же ошибка содержалась и в издании этого исторического источника, осуществлённого в 1828 году в рамках Monumenta Germaniae Historica. С тех пор, благодаря авторитетности этого издания, за анонимной дочерью правителя лангобардов в исторической науке закрепилось имя Дезидерата[2][3].
В 1998 году британский историк Джанет Нельсон высказала предположение о том, что настоящим именем Дезидераты было Герперга (Герберга). В качестве доказательств она указала на то, что даже некоторые современные событиям исторические источники путали факты из биографии Герберги, супруги короля Карломана, с фактами из биографии жены Карла Великого[4]. По мнению Джанет Нельсон, это стало возможным только потому, что обе супруги королей-соправителей имели одинаковые имена. Ещё одним аргументом в пользу своей теории историк считает наличие в именах других дочерей Дезидерия основы perga, которую, вероятно, должна была иметь в составе своего имени и анонимная дочь лангобардского короля[5].
Супруга Карла Великого
О жизни Дезидераты до 770 года ничего неизвестно. В этом же году, по свидетельству франкских анналов, мать королей Карла и Карломана Бертрада совершила поездку в Италию, целью которой было достижение прочного мира между Франкским государством и Королевством лангобардов. Бертрада посетила Рим, где встретилась с папой римским Стефаном III, и Павию, где заключила с королём Дезидерием соглашение о союзе, который должен был быть скреплён браком его дочери и сына Бертрады. Отправляясь на родину, королева франков взяла Дезидерату с собой[6].
Дочь короля лангобардов предназначалась Бертрадой в супруги своему сыну Карлу. Однако, тот в это время находился в любовной связи со знатной франкской женщиной по имени Химильтруда и был отцом её сына Пипина. Хотя франкские источники VIII—IX веков указывали, что Химильтруда была конкубиной короля, современные историки считают её законной супругой Карла, основывая своё мнение на тексте послания папы Стефана III правителям франков[7].
Несмотря на активные протесты папы Стефана, опасавшегося, что франкско-лангобардский союз поставит папство в зависимость от короля Дезидерия[8], 25 декабря 770 года в Майнце состоялось бракосочетание Карла Великого и Дезидераты. Этот брачный союз стал единственным браком короля Карла с иностранной принцессой. Историки считают, что это был исключительно политический ход, на который правитель Франкского государства был вынужден пойти под сильным давлением своей матери[9].
О совместной жизни Карла и Дезидераты почти ничего неизвестно. На основании того, что ни один из современных событиям исторических источников не называет Дезидерату «королевой», предполагается, что она не оказывала никакого влияния на правление своего супруга[9]. Брак короля Карла и Дезидераты продлился только один год. Уже в 771 году произошло изменение внешней политики Франкского государства, вызвавшее новое обострение отношений с Королевством лангобардов. Поводом к этому послужил захват Рима королём Дезидерием и установление им временного контроля над папой римским. В этих условиях Карл Великий, которому брак с Дезидератой стал больше не нужен, объявил о своём разводе с ней и отослал её на родину. В качестве причины развода были названы болезненность супруги короля и её бесплодность[10]. Однако не все приближённые короля Карла положительно отнеслись к его решению: мать монарха, Бертрада, была категорически против развода, но, отстранённая сыном от участия в управлении государством, так и не смогла ничего сделать[11]. Также и двоюродный брат короля, Адалард, бывший свидетелем на брачной церемонии Карла и Дезидераты, под влиянием этих событий покинул двор и ушёл в монастырь[2][3].
О дальнейшей судьбе Дезидераты ничего неизвестно. Предполагается, что она могла быть той неназванной по имени дочерью короля Дезидерия, которая в 774 году была отправлена вместе с родителями в ссылку в аббатство Корби[12]. Возможной датой смерти Дезидераты называют 776 год, но подтверждения этого факта в современных событиям документах отсутствуют[9].
Новой супругой Карла Великого стала представительница знатного швабского рода Хильдегарда.
В искусстве
Историю несчастливого брака Карла Великого с Дезидератой А. Ф. Вельтман положил в основу сюжета своей пьесы «Ратибор Холмоградский» (1841 год), в которой назвал дочь Дезидерия Эрменгардой[13].
Напишите отзыв о статье "Дезидерата"
Примечания
- ↑ Андрей Бергамский. «История» (гл. 3).
- ↑ 1 2 [www.dmgh.de/de/fs1/object/goToPage/bsb00000869.html?pageNo=525 Vita Adalardi, 7] // Monumenta Germaniae Historica. SS II. — Hannover: Impensis Bibliopolii Avlici Hahniani, 1828. — S. 525.
- ↑ 1 2 Хэгерманн Д., 2003, с. 77—79.
- ↑ В том числе, источники ошибочно указывали, что жена Карломана также была дочерью короля Дезидерия.
- ↑ Janet L. Nelson. [books.google.ru/books?id=Q_2GXKNqzdAC Making a Difference in Eighth-Century Politics: The Daughters of Desiderius] // After Rome’s Fall: Narrators and Sources of Early Medieval History. — Toronto: University of Toronto, 1998. — P. 171—190. — ISBN 978-0802007797.
- ↑ Хэгерманн Д., 2003, с. 73—74.
- ↑ Хэгерманн Д., 2003, с. 310—312.
- ↑ Хэгерманн Д., 2003, с. 75—76.
- ↑ 1 2 3 [www.manfred-hiebl.de/mittelalter-genealogie/_voelkerwanderung/d/disiderta_frankenkoenigin_770/disiderta_frankenkoenigin_nach%20770.html Disiderta (Desiderata)] (нем.). Genealogie Mittelalter. Проверено 27 мая 2012. [www.webcitation.org/6AqqGBfvP Архивировано из первоисточника 22 сентября 2012].
- ↑ Ноткер Заика. «Деяния Карла Великого» (II, 17).
- ↑ Эйнхард. «Жизнь Карла Великого» (гл. 18).
- ↑ [fmg.ac/Projects/MedLands/ITALY,%20Kings%20to%20962.htm#_Toc203638186 Italy, emperors & kings] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 27 мая 2012. [www.webcitation.org/6AqqGgxW7 Архивировано из первоисточника 22 сентября 2012].
- ↑ Вельтман А. Ф. [нэб.рф/catalog/000199_000009_003560340/ Ратибор Холмоградский]. — М.: типография Н. Степанова, 1841. — 231 с.
Литература
- Хэгерманн Д. Карл Великий. — М.: ООО «Издательство АСТ»: ЗАО НПП «Ермак», 2003. — 684 с. — ISBN 5-17-018628-7.
Отрывок, характеризующий Дезидерата
Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.
На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»
Они подъехали к старому, мрачному дому на Вздвиженке и вошли в сени.
– Ну, Господи благослови, – проговорил граф, полу шутя, полу серьезно; но Наташа заметила, что отец ее заторопился, входя в переднюю, и робко, тихо спросил, дома ли князь и княжна. После доклада о их приезде между прислугой князя произошло смятение. Лакей, побежавший докладывать о них, был остановлен другим лакеем в зале и они шептали о чем то. В залу выбежала горничная девушка, и торопливо тоже говорила что то, упоминая о княжне. Наконец один старый, с сердитым видом лакей вышел и доложил Ростовым, что князь принять не может, а княжна просит к себе. Первая навстречу гостям вышла m lle Bourienne. Она особенно учтиво встретила отца с дочерью и проводила их к княжне. Княжна с взволнованным, испуганным и покрытым красными пятнами лицом выбежала, тяжело ступая, навстречу к гостям, и тщетно пытаясь казаться свободной и радушной. Наташа с первого взгляда не понравилась княжне Марье. Она ей показалась слишком нарядной, легкомысленно веселой и тщеславной. Княжна Марья не знала, что прежде, чем она увидала свою будущую невестку, она уже была дурно расположена к ней по невольной зависти к ее красоте, молодости и счастию и по ревности к любви своего брата. Кроме этого непреодолимого чувства антипатии к ней, княжна Марья в эту минуту была взволнована еще тем, что при докладе о приезде Ростовых, князь закричал, что ему их не нужно, что пусть княжна Марья принимает, если хочет, а чтоб к нему их не пускали. Княжна Марья решилась принять Ростовых, но всякую минуту боялась, как бы князь не сделал какую нибудь выходку, так как он казался очень взволнованным приездом Ростовых.
