Дигорцы
 |
Проверить информацию. Необходимо проверить точность фактов и достоверность сведений, изложенных в этой статье.
На странице обсуждения должны быть пояснения. |
 |
Эта статья или раздел нуждается в переработке. Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей.
|
| Самоназвание |
дигорæнттæ |
|---|---|
| Численность и ареал | |
|
Дигорский, Ирафский, Моздокский районы, г.Владикавказ, Республики Северная Осетия-Алания, а так же КБР, Ставропольский край, г.Москва, Турция | |
| Язык | |
| Религия | |
| Расовый тип | |
| Входит в | |
| Родственные народы | |
Диго́рцы (осет. диг. дигорæ, дигорæнттæ; ед. ч. — дигорон[1], ирон. дыгур, дыгурæттæ; ед. ч. — дыгурон) — субэтнос осетин, говорят на дигорском диалекте (в рамках ленинской лингвистической политики до 1937 года развивался как отдельный литературный язык) иранской группы индоевропейской языковой семьи. Носители иронского диалекта редко владеют дигорской речью и без опыта общения почти мало понимают его. Дигорцы же наоборот в основной своей массе понимают иронскую речь и частично владеют ею, поскольку иронский более распространён в Осетии и в советское время считался единственным литературным языком осетин, в связи с чем он преподавался и дигорцам. Согласно Всероссийской переписи населения России 2002 года 607 человек указали себя дигорцами, а по переписи 2010 года всего 223 дигорца указали свою идентичность.
История дигорцев
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 24 декабря 2011 года. |
В «Армянской географии» (VII век) среди племенных названий встречается этноним ашдигор — принято считать, что это упоминание дигорцев. На этом и других (в частности, лингвистических) основаниях предполагается, что диалектное разделение в праосетинском языке произошло достаточно рано, в домонгольское время. У дигорцев сохранились сказания о нашествии в начале XV века на Кавказ Тимура (Задалески нана и Темур Алсахъ).
Дигорцы составляют основную часть населения Дигории — западной части Северной Осетии (Дигорский и Ирафский районы республики) и проживающих в Кабардино-Балкарии осетин (с. Озрек, Урух, Ст. Урух и др.). В начале XIX века некоторое количество дигорских семей из предгорных сёл Кет и Дидината переселились на территорию современного Моздокского района. Здесь на правом берегу Терека, возникло два больших поселения дигорцев — Черноярское (Дзæрæште, 1805 г.) и Ново-Осетинское (Мусгъæу, 1809 г.)
В отличие от остальной Осетии, которая присоединилось к Российской империи в 1774 году, Дигория вошла в состав Российской Империи в 1781 году.
В первой половине XIX века дигорцы исповедовали как ислам, так и христианство. Российское правительство, стремящееся размеживать христиан и мусульман, переселяет дигорцев на равнину и в 1852 году образуется Вольно-Магометанское и Вольно-Христиановское. Христианами были также моздокские дигорцы из станиц Черноярская и Ново-Осетинская. Немалое количество дигорцев-мусульман во второй половине XIX века переселилось в Турцию, где компактно поселились возле города Карс (сёла Сарыкамыш и Хамамли)
Сейчас большая часть дигорцев Ирафского района и проживающих в Кабардино-Балкарии исповедует ислам, в Дигорском районе живут преимушественно христиане. Значительно влияние осетинских традиционных верований как среди номинальных мусульман, так и среди номинальных христиан.
Дигорский диалект
По сравнению с иронским, дигорский диалект сохраняет более архаичные черты общего языка-предка. Иначе говоря, в ряде явлений фонетики и морфологии дигорский и иронский диалекты могут быть рассматриваемы как два последовательных этапа развития одного и того же языка"[2].
Основоположником дигорской литературы является первый дигорский поэт Блашка Гуржибеков (1868—1905). Свои произведения на дигорском кроме Гуржибекова написали такие писатели как Георгий Малиев, Созур Баграев, Казбек Казбеков, Андрей Гулуев, Тазе Бесаев, Ехъя Хидиров, Таймураз Тетцоев, Казбек Тамаев, Замадин Цеов и др.
Письменность на дигорском диалекте существовала (параллельно с письмом на иронском варианте языка) с самого появления осетинской письменности на русской графической основе, то есть с середины XIX века. Однако постепенно удельный вес письма на иронском, положенном в основу осетинского литературного языка, увеличивался, что приводило временами к почти полному прекращению печатания дигорских текстов.
Со времени установления советской власти и до 1937 года дигорский считался отдельным языком, издавались учебники и другие издания. Однако в 1937 году дигорский алфавит был объявлен «контрреволюционным», и дигорский язык был вновь признан диалектом осетинского языка[3], а передовая дигорская интеллигенция подверглась репрессиям.
Сегодня на дигорском диалекте существуют богатая литературная традиция, выходят газеты («Дигорæ», «Дигори хабæрттæ», «Ирæф») и литературный журнал («Ирæф»), издан объёмный дигорско-русский словарь[4], а также толковый словарь математических терминов под авторством Скодтаева К. Б. Регулярно издаются сборники дигорских писателей, проходят различные литературные конкурсы и вечера. Работает Дигорский государственный драматический театр. На радио и телевидении выходят новостные передачи на дигорском[5]. Преподавания некоторых предметов на дигорском диалекте ведётся в начальных классах в школах с преобладанием дигорского населения. Планируется открытие в СОГУ им. К. Л. Хетагурова дигорского отделения филологии.
Конституция РСО-А по сути признаёт оба диалекта осетинского языка государственными языками республики, в ст. 15 говорится:
- 1. Государственными языками Республики Северная Осетия—Алания являются осетинский и русский. 2. Осетинский язык (иронский и дигорский диалекты) является основой национального самосознания осетинского народа. Сохранение и развитие осетинского языка являются важнейшими задачами органов государственной власти Республики Северная Осетия-Алания[6].
Культура
- Государственный Северо-Осетинский Дигорский драматический театр - во Владикавказе,
- Драматический народный театр районного значения в городе Дигора,
- Ансамбль песни и танца " Кафт " - г.Дигора,
- Статуя Иисуса Христа раскрывшего руки (Подобие статуи в Рио-де Жанейро) при въезде в город Дигора,
- Газета "Дигорæ",
- Газета "Ираф",
- Жизнь "Ирафского района",
- Музей в Задалеске,
- Краеведческий музей города Дигора,
- Памятник Керменистам в городе Дигора,
- Памятник Васо Малиева в городе Владикаваз.
Напишите отзыв о статье "Дигорцы"
Ссылки
- [allingvo.ru/DIGOR/DigoronDialekt.htm М. И. Исаев, Дигорский диалект осетинского языка]
Примечания
- ↑ [ironau.ru/kambolov-hist-o4erk62.html Обзор осетинских субэтнонимов и версий их происхождения]
- ↑ Абаев В. А., Осетинский язык и фольклор, т. 1, М. — Л., 1949. Цит. по изд.: Исаев М. И., Дигорский диалект осетинского языка. Фонетика. Морфология, «Наука», М., 1966
- ↑ Журнал «Революция и национальности», 1937, № 5, с. 81—82
- ↑ [www.allingvo.ru/DIC/digor-rus_dictionary.htm Электронная версия этого словаря доступна для оболочки ABBYY Lingvo]
- ↑ [alaniatv.ru/ossetiannews/dyguronau Последние новостные выпуски на сайте ГТРК «Алания»]
- ↑ [www.legislature.ru/ruconst/northose.html Полный текст конституции РСО—А]
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Дигорцы
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.
Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
