Осетины в Турции

Осетины в Турции (осет. Турчы ирæттæ, тур. Türkiye Osetleri) — национальное меньшинство, в основном представленное потомками выходцев из Осетии второй половины XIX века. Несмотря на то, что осетины в большинстве своём христиане, в миграции в Турцию участвовали преимущественно осетины-мусульмане.

Причины

Главными причинами переселения осетин в Турцию принято считать несколько факторов:

• 1) Кавказская война (1785—1864);
• 2) ориентация осетин-мусульман на единоверную Турцию;
• 3) агитация со стороны Турции к мухаджирству;
• 4) малоземелье.

История

Турция прилагала большие усилия к тому, чтобы переселить горцев (в том числе и осетин) на свою территорию, тем самым она стремилась колонизовать мухаджирами свои малозаселённые провинции, военно-стратегические пункты для возможной войны с Россией (то есть Русско-турецкая война 1877—1878).

Осетины начали переселяться в Турцию в конце 50-х годов XIX века. Организатором первого переселения 1859 г. стал дигорский феодал Абисалов. Вместе с ним выехали и другие феодалы вместе с подвластными крестьянами. Примечательно, что стимулирующим к переселению фактором здесь явились родовые отношения (то есть уезжал один родственник — за ним ехала другая родня). В 1860 году дигорские и куртатинские феодалы (алдары Тугановы и Ахмет Цаликов) организовали очередное переселение (выехало две тысячи осетин). Однако многие вернулись, так как не увидели обещанного Турцией «рая на земле». Кое-кто погиб по пути в Османскую империю.

Отмена крепостного права в 1861 году косвенным образом стимулировала переселение. Сословное деление было развито в Дигории и Тагаурии, как и позиции ислама. В отличие от дигорцев и тагаурцев, в Куртатии и Алагире сохранялась родовая демократия и христианство. Таким образом, дигорским баделятам и тагаурам, которые имели в своем распоряжении крепостных и рабов, было что терять.

В 1865 году состоялось третье переселение под руководством генерала Мусы Кундухова. Численность осетин, которые отправились вместе с Кундуховым, колеблется от ста человек до нескольких сотен.

Осетины, вернувшиеся в 1860 году в Осетию, пытались отговорить своих соотечественников ехать в Турцию. Поэтому туда был направлен Гуцыр Шанаев, чтобы на месте посмотреть на жизнь переселенцев и убедиться так ли там хорошо на самом деле, как это рисует Кундухов. В своём письме из Турции Шанаев предостерегал осетин от переселения, призывая их не верить ложным обещаниям. Шанаеву удалось многократно уменьшить число желающих выселиться вместе с Кундуховым.

Ещё одним критиком переселения осетин стал известный осетинский писатель Инал Кануков — переселенец, вернувшийся в раннем возрасте вместе с родителями в Осетию. В своём очерке «Горцы-переселенцы» он писал:

«Но знают ли они, куда они стремятся? Нет, не знают. Они знают только, что существует где-то в мире страна, называемая Стамбулом… они стремятся туда так безотчетно, потому что обольщены ложными слухами, что им там будет хорошо и лучше даже, чем на старой родине. Но, увы! Какое разочарование постигло этих поистине несчастных переселенцев, и сколько раз слышались слова проклятий на головы тех, которые их увлекли, когда трудность дороги и действительность предстали им воочию и раскрыли им глаза, и тогда-то, забыв недавние розовые мечты, они поняли, что обмануты, что они сделались жертвами своего легковерия, поддавшись лживым словам тех глупцов, которые уверяли их, что там будет лучше. И вот они, по милости этих глупцов-фанатиков, теперь гибнут».

Население

По разным подсчётам осетинское население в Турции составляет от 20 тыс. до 36 тыс. человек. Сейчас большинство осетин проживают в крупных городах: Анкара, Стамбул и Измир.

Осетины Турции всё ещё сохраняют свою осетинскую идентичность. Так, от имени турецких осетин было направлено поздравление президенту Эдуарду Кокойты и народу Осетии с признанием независимости Южной Осетии.

В 1989 г. был создан культурно-благотворительный фонд «Алан». В настоящее время его возглавляет Ремзи Канукати (Ремзи Йылдырым). В Анкаре и в Стамбуле при этом фонде открыты курсы для детей по изучению осетинского языка.

Осетинские селения

• Сарыкамыш (Карс)
• Бозат (Карс)
• Пойразлы (Йозгат).

Язык

В условиях оторванности от основного ареала распространения языка, осетинский язык в Турции приобрёл ряд интересных особенностей. Так синтетическое будущее время с суффиксом -дзы- стало использоваться, как турецкий аорист II, а в качестве будущего времени используются сложные конструкции вида фенинаг дæн «увижу» (вместо фендзынæн). Существительные при числительных выступают в именительном падеже (как в турецком): фондз бон (вместо фондз боны, как в кавказском осетинском).

Фамилии

По некоторым данным, количество осетинских фамилий в Турции свыше 100. Так, турецкие осетины между собой общаются по фамилиям в осетинском произношении, однако в официальных документах пользуются «отуреченными» фамилиями. Турецкий аналог фамилии Кодзыртæ (Козыревы) = Октар, Золойтæ (Золоевы) = Айдован, Дзасохтæ (Дзасоховы) = Кылыдж, Рубайтæ (Рубаевы) = Езбай, Цъæхилтæ = Алпай и т. д.

Представители

• Кундухов, Муса Алхасович — российский генерал-майор, турецкий дивизионный генерал.

• Кундух, Бекир-Сами — первый министр иностранных дел Турецкой республики (3 мая 1920 — 8 мая 1921).

См. также

• Осетины
• Мухаджирство

Ссылки

• [alanvakfi.org.tr/ Сайт культурно-благотворительного фонда «Алан»]  (тур.)
• [www.poyrazlikoyu.net/index.php Poyrazlikoyu.net] — Сайт осетинского села Пойразлы (Турция)  (тур.)
• [iratta.com/materials/novaya/2980-istorija-i-sudba-kavkazskikh-pereselencev-v.html История и судьба кавказских переселенцев в Турцию (50-е–70-е годы XIX в.)]
• [www.youtube.com/watch?v=QjPqf4y97rQ Осетины из Турции и Сирии приехали в Северную Осетию (видео: сюжет североосетинского телевидения)]

Отрывок, характеризующий Осетины в Турции

– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.