Осетинская кухня

Осетинская кухня — традиционная кухня осетин, сложившаяся под влиянием кочевого образа жизни алан — предков осетин.

Основу кухни составляет отварное в походном казане мясо, которое приправляется острым сметанным соусом (цахдон, нуры цахдон). Вторым блюдом традиционно считаются пироги (чъиритæ) с разнообразной начинкой. Далеко за пределами Осетии известен осетинский сыр и осетинское пиво (бæгæны). Как и во всем Кавказе, в Осетии распространен шашлык (физонæг).

Из-за своего географического места жительства осетины (особенно живущие в горах) питались скудно. Обычной едой для них был чурек (осет. кæрдзын), запиваемый пивом, молоком, либо простой ключевой водой. Также готовили популярные в народе овсяные блюда бламык, хомыс и калуа. В наше время их обычно не готовят.

Важным блюдом на осетинском столе являются пироги. Их начинка может быть разной: картофель, мясо, сыр, листья свеклы, тыква, капуста, черемша. Пироги делаются из дрожжевого теста. Самый популярный из этих пирогов — пирог с мясом, фыдчин (осет. фыдджын). Фыдджын — обязательное блюдо на званых обедах. С пирогами связан важный осетинский обряд.

Среди национальных напитков самыми излюбленными были ронг, пиво, арака́, брага, квас. Отсутствие ронга в современной осетинской кухне объясняется выселением монголами аланов со степей в горы, что лишило их возможности заниматься пчеловодством. Известны также производные спиртные напитки — например, двайно (арака двойной перегонки) и «напиток Тутыра» (осет. Тутыры нозт, смесь араки с квасом).

Осетинское пиво широко известно на территории Северного Кавказа и России в целом. Многие иностранные путешественники отмечали высокие вкусовые качества этого напитка. По преданию, пиво изобрела Шатана, главная героиня нартовского эпоса осетин.

Осетинский сыр также известен своим вкусом. Он используется в разных блюдах, к примеру в сыхтчине (осет. цыхтджын, чаще называется «олибах» уæлибах), пироге с сыром.

Мясо зачастую ели лишь по торжественным случаям, так как в горах нельзя было добыть много мяса, а скот выступал в качестве своего рода денежной системы.

С приходом Советской власти осетинская кухня претерпела множество изменений, впитав в себя элементы русской и европейской кулинарии.

Некоторые блюда и напитки осетинской кухни

Основными блюдами осетинской кухни являются осетинские пироги (осет. чъиритæ, дигор. къеретæ), из них:

• Давонджин (осет. давонджын, дабонгун) — пироги с листьями черемши и осетинским сыром;
• Кабускаджин (осет. къабускаджын, къабускагун) — пироги с измельчённой капустой и сыром;
• Картофджин (осет. картофджын, картофгун) — пирог с картофелем и сыром;
• Насджин (осет. насджын, насгун) — пироги с измельчённой тыквой;
• Уалибах, Хабизджин (осет. уалибах/уаливых, хæбизджын, æхцин, цихтгун) — пирог круглой формы с осетинским сыром;
• Артадзыхон (осет. æртæдзыхон, сæфсат) — пирог треугольной формы с сыром;
• Фыдджин (осет. фыдджын, фидгун) — пирог с рубленым мясом (например, говядиной);
• Фыдджин с коровьими внутренностями — пирог с внутренностями коровы (дважды вареная кишка, далее рубленая) с соком, сушеным красным перцем, чесноком, ныне с луком, с добавлением сметаны;
• Кадурджин (осет. хъæдурджын, хъæдоргун) — пирог с фасолью;
• Цахараджин (осет. цæхæраджын, дзæхæрагун) — пирог со свекольной ботвой и сыром;
• Кадындзджин (осет. хъæдындзджын, гъæдзиндзгун) — пирог с осетинским сыром и зеленым луком;
• Балджин (осет. балджын, балгун) — сладкий пирог из вишни;
• Када — Фæлмæн адджын дзулаг (сдобная булка) йæ хуылфы сур фых æссад, нæлхæ, грекъаг æнгузты мур, сæкæр.

Другие блюда

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

• осет. лывзæ — рагу из мяса с картофелем, овощами, зеленью, перцем;
• осет. сойы-фыхтæ — жирные лепешки с измельченным сыром в маленьком количестве;
• осет. кæрдзынтæ — домашний хлеб-лепешка;
• осет. нартхорæй-кæрдзынтæ — твердоватый хлеб из кукурузной муки;
• осет. дзæрна — блюдо из сваренных вместе фасоли с кукурузой;
• осет. дзыкка — блюдо (сырная каша) из осетинского сыра, сваренное с мукой;
• осет. цыхтыдзыкка — разновидность дзыкка — блюдо из свежего сыра, сливочного масла, кукурузной муки, соли.
• осет. уæлкъæй дзыкка — блюдо из кукурузного теста, творожного сыра, сметаны, соли.
• осет. дзæхæра — густой суп из кукурузной муки, нарезанных свекольных листьев (ботвы), петрушки, листьев крапивы, зелени, киндзы, сметаны, 7 куриных яиц, соли.
• осет. сир — блюдо (сладкая каша) из топленого масла, сахара или меда,
• осет. цывзы-цæхдон — соус из сваренных и замаринованных перцовых листьев со сметаной или сливками;
• осет. нуры-цæхдон — соус из измельченного чеснока со сметаной или сливками;
• вареная говядина — в собственном соку с солью, лавровыми листьями,
• традиционная отварная курица (ритуального и бытового, гостевого употребления)
• жареная говядина,
• осет.физонæг — шашлык из говядины, баранины.

Напитки

• пиво (осет. бæгæны)
• осет. къуымæл — квас из хлеба или фруктов,
• крепкий алкогольный напиток, осет. арахъхъ (арака).

Южные Осетины также занимаются винодельем.

См. также

• Три пирога
• Дзыкка
• Осетинский сыр

Ссылки

• [region15.ru/docs/osseta-kulinaria/ Осетинская Кухня]

Отрывок, характеризующий Осетинская кухня

Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!