Каракалпакская кухня

Каракалпакская кухня (каракалп. қарақалпақ асханасы) — традиционная кухня каракалпаков, представляет собой самобытную национальную кухню с элементами кулинарного искусства соседних среднеазиатских народов: узбеков, туркмен, казахов.

Особенности кухни

Из мясных блюд здесь употребляют говядину, баранину, верблюжатину, конину, мясо кроликов и домашней птицы. Больше всего в ходу баранина и говядина. Так как каракалпаки мусульмане по вероисповеданию, то они не едят блюда из свинины.

В первые и вторые блюда как составная часть или как гарнир идут джугара, маш, джугаровая мука, просо, рис, фасоль, сорго и другие злаковые культуры. Много потребляется картофеля, овощей.

Основные способы тепловой обработки — варка и жарение. Широко распространены комбинации из мяса и отварного теста. Часто каракалпакская еда представляет собой смесь жареного мяса с отварным тестом.

Наиболее распространенные блюда — гуртик, плов, лагман, манпар, шавля, манты, самса, пельмени, шорпа, суп-машаба, суп-лапша в бульоне.

Почти все блюда подают с лепешками из пшеничной муки.

Еду запивают чаем — зеленым или черным — с молоком. Этот обычай был распространён ещё у кочевников в Средние века, а сегодня он существует в культуре не только каракалпаков, но и у казахов и у туркмен.

Традиционные блюда

Как и многие другие народы Центральной Азии, каракалпаки готовят плов, шурпу, манты и многие другие восточные блюда. Конечно же, каракалпакская кухня имеет свои особенности. Традиционные блюда: гуртик (жуери (джугари) гуртик, бидай гуртик, шаж гуртик, май гуртик и т. д.), палау, шауле (шавля), лагман, кеспас (лапша, манпар, нарын, манты, борек (кок борек, су борек, маек борек), аксаулак (сорпалы аксаулак, кауын аксаулак и т. д. (кк. аксаулак — .лаваш,), карма (джугари с рыбой), машаба, сутлаш, гоже, самса, кырмыш, гош нан, загара нан (из джугари) и т.д

Клёцки

Одним из самых распространённых блюд каракалпаков — жуери гуртик (клёцки из джугарной муки) и май гуртик (масляный гуртик). Это блюдо старинное, но и сегодня его часто готовят каракалпакские женщины. Приготовление крупных заварных клецок из джугарной муки характерно лишь для кулинарии каракалпаков и не встречается у других тюркских народов, в частности у казахов, киргизов и башкир.

С клёцками связано еще одно традиционное каракалпакское блюдо — турама.

Турама — мелко накрошенное мясо с клёцками

Особенно любимым традиционным мясным блюдом каракалпаков является мелко накрошенное мясо с клецками — турама (дурама). Название блюда Турама происходит от слова тура — накрошить. Для клецок — гуртик употреблялась в основном джугарная мука. Отварное мясо мелко крошат обычно взрослые мужчины, а клецки крошат остальные присутствующие. После этого мелко накрошенные клецки и мясо смешивают. На трех человек и более тураму подают на общем блюде, сверху подливая к кушанью бульон. Вместе с бульоном в тураму иногда наливают соус — так называемый тузлык, или серебе (смесь крошенного лука и жира от сваренного мяса). Это блюдо имеет аналоги в ногайской (турома), туркменской (дограма) и узбекской (нарын) кухнях, которые в свою очередь являются разновидностями бешбармака.

Основные блюда и супы

• Дымдама — тушёное мясо с овощами
• Долма — голубцы
• Кабоб — шашлык
• Куурдак — жареное мясо с овощным гарниром.
• Катыкли — суп на основе катыка
• Лагман
• Манты
• Мошкичири — рисовая каша с машем (бобы мунг)
• Машхурда — рисовый суп с машем
• Плов
• Самса — пирожки
• Угра (лапша)
• Чалап — холодный суп на основе катыка
• Чучпара — пельмени.
• Шавля — рисовая каша
• Шурпа — картофельный суп с мясом, слово повсеместно используется просто в значении суп.

Кисломолочные изделия

• Катык — кисломолочный напиток из кипячённого молока.
• Сузьма — кислая творожная масса после сцеживания катыка.
• Курут — высушенные шарики из сузьмы с добавлением соли и перца.
• Айран — разведённая в кипячённой холодной воде сузьма с добавлением кубиков льда и яблок.
• Кумыс — кисломолочный напиток из кобыльего молока

Литература

• Исай Абрамович Фельдман. Кухня народов СССР. — Киев, 1990. — С. 238. — ISBN 5-88520-098-Х.

Ссылки

• [vostokcafe.com/karakalpakskaya-kuxnya.php Национальные кухни восточных стран мира]
• [www.advantour.com/rus/uzbekistan/karakalpakstan/karakalpak-food.htm Традиционная кухня каракалпаков: бешбармак, плов, лагман, манпар, шавля, манты, самса]
• [uzb-culinary.narod.ru/book/1/297.html Кулинарная книга]
• [techlib.info/natcuisine.php Каракалпакская кухня (рецепты блюд)]
• [dasturxon.com/forum/10-299-1 Дастархан Солнечного Узбекистана]

Отрывок, характеризующий Каракалпакская кухня

– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.