Ермачек, Матвей Лукьянович

Матвей Лукьянович (Лукич) Ермачек
Дата рождения	18 октября 1903(1903-10-18)
Место рождения	деревня Долгая, Ивацевичский район,Брестская область
Дата смерти	14 ноября 1979(1979-11-14) (76 лет)
Место смерти	Киев
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	бронетанковые войска
Годы службы	1920-?
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война, Советско-японская война
Награды и премии

Матвей Лукьянович (Лукич) Ермачек (1903—1979) — генерал-майор Советской Армии, участник Великой Отечественной и советско-японской войн.

Биография

Матвей Ермачек родился 18 октября 1903 года в деревне Долгая (ныне — Ивацевичский район Брестской области Белоруссии). В октябре 1920 года он был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию Барановичским окружным военным комиссариатом.

С мая 1942 года — на фронтах Великой Отечественной войны. Воевал на Центральном, 4-м и 2-м Украинских фронтах. Первоначально воевал командиром 79-й танковой бригады 19-го танкового корпуса. Летом-осенью 1943 года бригада Ермачка активно участвовала в отражении ожесточённых немецких танковых контратак. Так, только за 10 июля 1943 года танкисты бригады уничтожили около 30 танков, в том числе 10 танков «Тигр».

18 февраля 1944 года Матвею Ермачку было присвоено воинское звание генерал-майора бронетанковых войск. Вскоре он был назначен на должность заместителя по стрелковой части командира 9-го гвардейского механизированного корпуса. Лично руководил рейдами танковых бригад корпуса по вражеским тылам, что позволило за короткий период продвинуться на 300 километров вперёд и освободить более чем 200 населённых пунктов.

Конец Великой Отечественной войны Ермачек встретил в Чехословакии. Вскоре его корпус был переброшен в Монгольскую Народную Республику и принял активное участие в боях советско-японской войны. Участвовал в переходе через Большой Хинган, боях за Маньчжурию, Порт-Артур, Дайрен, Мукден.

После окончания войны Ермачек продолжил службу в Советской Армии. После увольнения в запас он проживал в Киеве. Умер 14 ноября 1979 года, похоронен на Лукьяновском военном кладбище Киева.

Был награждён орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, двумя орденами Суворова 2-й степени, орденом Кутузова 2-й степени и рядом медалей.

Отрывок, характеризующий Ермачек, Матвей Лукьянович

В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.