Жиляев, Арсений Александрович
Поделись знанием:
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.
Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.
Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
| Арсений Александрович Жиляев | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Жанр: |
инсталляция, политическое искусство, концептуальное искусство |
| Учёба: |
Воронежский университет, ИПСИ, школа изящных искусств «Валанд» |
| Награды: |
премия «Инновация» (2010), |
| Сайт: |
[zhilyaev.vcsi.ru/ zhilyaev.vcsi.ru] |
Арсений Александрович Жиляев (род. 26 июня 1984, Воронеж) — российский художник, куратор, автор текстов о современном искусстве.
Содержание
Биография
Родился 26 июня 1984 года в Воронеже.
В 2006 году окончил факультет философии и психологии Воронежского государственного университета. С 2006 по 2007 год учился в Московском институте проблем современного искусства. В 2010 окончил Школу Изящных Искусств «Валанд» в городе Гетеборг, Швеция.
С 2003 по 2007 годы участвует в организации квартирных выставок в Воронеже. Один из создателей группы «Пограничные Исследования» (совместно с Ильей Долговым), а затем «Популярные пограничные исследования» (совместно с Ильей Долговым и Иваном Горшковым)[1].
С 2007 по 2008 жил и выставлялся в арт-сквоте в Хохловом переулке[2].
С 2010 года — член редакционного совета «Художественного журнала». Один из соучредителей Воронежского Центра Современного Искусства. Участник Российского социалистического движения. В своем раннем творчестве ("Разумный эгоизм", "Рынок "Труд", "Радио "Октябрь") обращается к проблемам современного культурного производства и прекаризации творческих деятелей.
По мнению арт-критика Валентиня Дьяконова, Жиляев к конце «нулевых годов» стал «рулевым» направления «Новые скучные».[3] C 2011 года начинает делать партиципативные и образовательные проекты[4][5].
Первую выставку, использующую музей в качестве медиума, сделал в 2009 году в Воронеже [6]. В 2012 открывает в своей мастерской независимую выставочную платформу [www.proektfabrika.ru/places.php?id=27 «Красная Новь»]. Начиная с выставки "Педагогическая поэма", обращается к исследованию и реактуализации практик ранней советской музеологии, в частности к экспериментам школы А. А. Федорова-Давыдова[7]. В 2014-2015 делает несколько проектов, посвященных художественному осмыслению музея в философии одного из основоположников русского космизма Н. Ф. Федорова [8] .
Лауреат VI Ежегодной Всероссийской премии в области современного искусства «Инновация» 2010 в номинации «Новая генерация». Лауреат российской профессиональной премии в области современного искусства «Соратник» 2010 и 2012.
Персональные выставки
- 2015 — «Future Histories» (совместно с Марком Дионом), Дворец Каза деи Тре Очи, Венеция, Италия [10].
- 2014 — «М.И.Р.: Вежливые гости из будущего», Kadist Art Foundation, Сан-Франциско, США [11].
- 2014 — «М.И.Р.: Новые пути в сторону объектов», Kadist Art Foundation, Париж, Франция [12].
- 2013 — «Спаси свет!», RND Gallery, Москва [13].
- 2012 — «Педагогическая поэма. Архив будущего музея истории» (совм. с Ильей Будрайтскисом и коллективом проекта), Историко-мемориальный музей «Пресня», Москва[5].
- 2012 — «Музей пролетарской культуры. Индустриализация богемы», Государственная Третьяковская Галерея на Крымском валу, Москва.
- 2010 — «Разумный эгоизм», Галерея «Риджина», Москва.
- 2009 — «Великолепная дыра или то, что делает вещь вещью» (совм. с Анной Титовой). Кропоткинский пер., 18, в подвале, Москва.
- 2009 — «Новый музей революции», Галерея Х.Л.А.М., Воронеж.
Избранные коллективные выставки
- 2015 — «Rare Earth», TBA 21, Вена, Австрия.
- 2015 — «Specters of Communism», e-flux and James Gallery, Нью-Йорк, США [14]
- 2014 — «Детектив», ММСИ, Москва[15].
- 2013 — «Dreaming Russia», Галерея Альбертина, Вена, Австрия.
- 2013 — «Re-Aligned», Tromsø Kunstforening, Тромсо, Норвегия.
- 2013 — «Disobedience Archive (The Republic)», Castello di Rivoli Museo d’Arte Contemporanea, Турин, Италия.
- 2013 — «Living as form. Nomadic version», Фабрика, Москва.
- 2012 — «Шоссе Энтузиастов», Дворец Каза-дей-Тре-Очи, Венеция, Италия.
- 2012 — «Под солнцем из мишуры», Главный проект Биеннале Молодого Искусства, ЦДХ, Москва.
- 2011 — «Модерникон», Дворец Каза-дей-Тре-Очи, Венеция, Италия.[16][17].
- 2011 — «Практика повседневности», en:Calvert 22 Foundation, Лондон, Великобритания [18][19].
- 2011 — «Фантомные монументы», ЦСК «Гараж», Москва[20][21].
- 2010 — «Модерникон», Фонд Сандретто Ре Ребауденго, Турин, Италия [22][23].
- 2010 — «Урок истории», Palais de Tokyo, Париж, Франция.
- 2010 — «Русские утопии», «Гараж», Москва.
- 2010 — «День открытых дверей», ММСИ, Москва.
- 2009 — «Машина и Наташа», Фабрика, Москва[24][25].
Кураторские проекты
- 2013 — «Living as form. Nomadic version», Фабрика, Москва.
- 2010—2011 — куратор площадки молодого искусства «Старт», Винзавод, Москва [26].
- 2010 — «Редкие виды», Специальный проект Биеннале молодого искусства «Стой! Кто идет?», Фабрика, Москва.
- 2009 — «Рабочее движение» (совм. с С. Хачатуровым), Специальный проект 3-й Московской Биеннале, Фабрика. Москва.
- 2009 — «Машина и Наташа», Фабрика, Москва [27].
- 2009 — «Дальше действовать будем мы», Воронежский центр современного искусства, Воронеж.
Цитаты
Федоров был христианином, но можно сказать — активным, что подразумевало необходимость распространения интуиции бессмертия, которая есть у церкви на другие институции. Иллюзорное церковное и секулярное, светское миметическое искусство лишь имитирует, лишь дает надежду, указывает путь, но не воплощает в жизнь. Недостаточность церковного ритуала должна была быть дополнена реальным творчеством жизни при поддержке науки. Более того, воскрешение должно было коснуться всех, без деления на грешников и праведников. И вместо райской, бестелесной загробной жизни, воскресшие должны были получить настоящие тела.
В этом году я оказался в Риме на католическую пасху. Было дождливо, я приболел, не выходил из гостиницы, работал над каким-то текстом. И в какой-то момент вдруг осознал, что на самом деле логичным завершением федоровского проекта было бы воскрешение Христа. Ведь он был наполовину человеком, имел человеческое тело, значит, должен вернуться на Землю вместе со всеми Отцами, но не для того, чтобы судить, а для того, чтобы жить в мире уже на правах Сына — не только божьего, но и человеческого. Конечно, Федоров никогда не писал ничего подобного, но такой поворот — второе пришествие, которое осуществляется самим человечеством при поддержке науки, — мог бы стать венцом активного христианства. Помимо прочего создание, воскрешение Бога, предполагает также высокую ответственность. Ведь воскрешения мало, необходимо обеспечить вечную счастливую жизнь на Земле и в космосе. Мне нравится такой вариант интерпретации религии.
- Дьяконов В. Арсений Жиляев в интервью с Валентином Дьяконовым: «Необходимо обеспечить вечную счастливую жизнь на Земле и в космосе» // Артгид. — 05.2015.[8] .
Наперекор веселой эстетизации протеста художественная общественность должна выступить в защиту истинного творчества масс, выходящего за пределы, отведенные жанру «креатива». Художники должны использовать уникальный инструментарий, выработанный современным искусством со времен первого авангарда, для подготовки и участия в трансформации общественной жизни. Речь идет о совершенно неполиткорректном повороте к утилитарному и просветительскому искусству.
Только из сочетания приверженности революционным ценностям и понимания необходимости почти с нуля выстраивать демократические низовые инициативы может родиться нечто подлинно новое. Для искусства это означает, что впервые за десятилетия у художников появился шанс на признание своей жертвенности не только со стороны коллег по цеху и прогрессивных менеджеров девелоперских компаний, но и со стороны потенциального будущего человечества.
- Жиляев А. Этикa будущего. Искусство в чрезвычайной ситуации появления надежды // Художественный журнал. — 2012. — № 84.[28].
Моя первая студенческая выставка была в рамках «Арт-Москвы», и на фоне её глянцевой нефтедолларовой обнажёнки я показывал скучный и некрасивый исследовательский проект. Это была лаборатория выдуманного института: старые, обшарпанные советские столы, заваленные бумагами — и несколько ноутбуков с видео. В общем, я чувствовал себя как полное говно, думал, что это провал. И единственным человеком, который подошёл и сказал, что всё круто, был Пригов. Я был счастлив.
- Баулина О., Ищенко Е. и др. Как захватить Москву // Афиша. Все развлечения Москвы. — 2012. — № 21 (333)[9].
Избранные тексты
- [supercommunity.e-flux.com/texts/second-advents-on-the-issue-of-planning-in-contemporary-art/ Second Advents. On the Issue of Planning in Contemporary Art]
- [www.e-flux.com/journal/conceptual-realism-the-vulgar-freedom-of-avant-garde-museology/ Conceptual Realism: The Vulgar Freedom of Avant-Garde Museum Work]
- [www.e-flux.com/journal/the-places-of-history/ The Places of History]
- [theoryandpractice.ru/posts/8463-the-vulgar-freedom-of-museum-work Вульгарная свобода музейного творчества]
- [theoryandpractice.ru/posts/7860-zhilyaev Мой ответ - современное искусство в режиме парадокса лжеца (инт. Кати Морозовой)]
- [www.permm.ru/menu/xzh/arxiv/82/vyibiraj-serdczem.html Выбирай сердцем]
- [permm.ru/menu/xzh/arxiv/84/etika-budushhego.html Этикa будущего. Искусство в чрезвычайной ситуации появления надежды]
- [xz.gif.ru/numbers/79-80/zhilyaev-records/ Моя бабушка делала «Рекорды», рекорды делали меня]
- [www.afisha.ru/article/arsenij-zhiljaev-hudozhnik/ Манифест «Хороший хипстер — красный хипстер»]
- [os.colta.ru/art/events/details/32953/?attempt=1 Научиться быть за]
- [os.colta.ru/art/events/details/20556/ Знамя труда нашего шинного и кирпичного рая]
Напишите отзыв о статье "Жиляев, Арсений Александрович"
Ссылки
- [zhilyaev.vcsi.ru/index.php?/texts/selected-bibliography/ Борис Гройс "Становясь метеоритом" / Boris Groys "Becoming a Meteorite"]
- [www.e-flux.com/program/specters-of-communism-contemporary-russian-art/#review1 Kate Sutton "Specters of Communism: Contemporary Russian Art"]
- [www.youscribe.com/catalogue/tous/art-musique-et-cinema/esse-arts-opinions-no-83-hiver-2015-2537624 Vanessa Morisset "Red Room: The Future’s Pop Religiosity According to Arseniy Zhilyaev"]
- [zhilyaev.vcsi.ru/index.php?/texts/selected-bibliography/ Silvia Franceschini "One foot in the field of the real. The activist dilemma"]
- [zhilyaev.vcsi.ru Персональный сайт Арсения Жиляева]
- [www.rabkor.ru/interview/11118.html Интервью Алексея Цветкова с Арсением Жиляевым: «Искусства всегда недостаточно»]
- [www.afisha.ru/article/zhilyaev-on-future-marxism/ Интервью Екатерины Дементьевой с Арсением Жиляевым «Ни один хипстер не дотянет до середины следующего десятилетия»]
- [www.afterall.org/online/artists-at-work-arseniy-zhilyaev Arseny Zhilyaev in interview with Silvia Franceschini for Afterall.org]
- [anticapitalist.ru/kultura/zhilyaev_etika_budushchego.html#.ULpllpOLI3R Видео лекции Арсения Жиляева «Этикa будущего. Искусство в чрезвычайной ситуации появления надежды» на телеканале «Дождь», 2012 г.]
- [svpressa.ru/society/article/59078/ Алексей Цветков «Новые красные»]
- Мария Чехонадских. [xz.gif.ru/numbers/71-72/practise-speech «Практиковать речь в бескомпромиссной парресии»]
- [www.contemporaries.mmoma.ru/personality.php?id=36 Видеоинтервью Арсения Жиляева в проекте «Современники»]
Примечания
- ↑ Хуторной С. [downtown.ru/voronezh/art/2685 Арт-курс: Арсений Жиляев и прогрессивная провинциальность] // Downtown.ru — 2012. — 24 июля.
- ↑ Баулина О., Ищенко Е. и др." [www.afisha.ru/article/how-to-make-it-in-moscow/page11/ «Как захватить Москву»] // Баулина О., Ищенко Е. и др. Как захватить Москву // Афиша. Все развлечения Москвы. — 2012. — № 21 (333).
- ↑ Дьяконов В. [www.kommersant.ru/doc/1387493 Новые скучные] // Коммерсантъ Weekend. — 2010. — 25 июня.
- ↑ Дементьева Е. [www.afisha.ru/article/zhilyaev-on-future-marxism/ Арсений Жиляев «Ни один хипстер не дотянет до середины следующего десятилетия» // Афиша — 2011. — 9 ноября.]
- ↑ 1 2 Новоженова А. [www.afisha.ru/article/uchastniki-pedagogicheskoj-pojemi-ob-itogah-proekta/ «Я, например, для финальной экспозиции Гройса лепил» Участники «Педагогической поэмы» об итогах проекта] // Афиша. Все развлечения Москвы. — 2012. — 8 ноября.
- ↑ Музей будущего России. Арсений Жиляев о новой выставке в Париже, о Путине и антиутопии downtown.ru/voronezh/art/6161
- ↑ Artists at Work: Arseniy Zhilyaev interview with Silvia Franceschini www.afterall.org/online/artists-at-work-arseniy-zhilyaev
- ↑ 1 2 Дьяконов В. [www.artguide.com/posts/815 Арсений Жиляев в интервью с Валентином Дьяконовым: «Необходимо обеспечить вечную счастливую жизнь на Земле и в космосе»]// Артгид. — 05.2015.
- ↑ 1 2 Баулина О., Ищенко Е. и др. [www.afisha.ru/article/how-to-make-it-in-moscow/page11/ Как захватить Москву] // Афиша. Все развлечения Москвы. — 2012. — № 21 (333).
- ↑ Арсений Жиляев: «Все мы будем оставаться слабыми космистами» vozduh.afisha.ru/art/arseniy-zhilyaev-vse-my-budem-ostavatsya-slabymi-kosmistami/
- ↑ Vanessa Morisset [www.youscribe.com/catalogue/tous/art-musique-et-cinema/esse-arts-opinions-no-83-hiver-2015-2537624 "Red Room: The Future’s Pop Religiosity According to Arseniy Zhilyaev"] Esse magazine #83 12/2014 ] // Esse magazine #83, стр. 28 — 2014. — декабрь.
- ↑ Rahma Khazam [www.springerin.at/dyn/heft_text.php?textid=2906&lang=en "M.I.R.: New Paths to the Objects"] // Springerin, #3 — 2014.
- ↑ Игорь Гулин [www.kommersant.ru/doc/2322171 «Я бы хотел понимать, что делать, если не бить машины» Арсений Жиляев в интервью с Игорем Гулиным о кризисе политического искусства и выходе из него ] // Журнал "Коммерсантъ Weekend" №39, стр. 30 — 2013. — 25 октября.
- ↑ Kate Sutton [www.colta.ru/articles/art/3971 «Specters of Communism: Contemporary Russian Art»] // Artforum — 2015. — май.
- ↑ Катя Морозова [www.colta.ru/articles/art/3971 «Детектив» без детектива»] // Коммерсантъ № 52 (4593) — 2011. — 26 марта.
- ↑ Собств. корр. [os.colta.ru/art/projects/181/details/19728/page2/ Важнейшие биеннале и ярмарки первой половины 2011 года] // OpenSpace.Ru. — 2011. — 6 янв.
- ↑ Собств. корр. [os.colta.ru/art/events/details/22659/ Вернисажи недели в Венеции. 30 мая — 5 июня] // OpenSpace.Ru. — 2011. — 27 мая.
- ↑ Собств. корр. [os.colta.ru/art/projects/7748/details/21528/ Практика повседневности. Групповая выставка молодых московских художников в Calvert 22] // OpenSpace.Ru. — 2011. — 5 апр.
- ↑ Толстова А. [www.kommersant.ru/doc/1607339/ Молодость смогла] // Коммерсантъ № 52 (4593) — 2011. — 26 марта.
- ↑ [archive.garageccc.com/exhibitions/17390.phtml Информация о выставке «Фантомные монументы» на сайте «Гаража»]<]
- ↑ Напреенко Г. [os.colta.ru/art/projects/7748/details/21524/?expand=yes Своими глазами. «Фантомные монументы» в «Гараже»] // OpenSpace.Ru. — 2011. — 5 апр.
- ↑ Собств. корр. [os.colta.ru/art/events/details/17899/page2/ Вернисажи недели. 20-26 сентября] // OpenSpace.Ru. — 2010. — 20 сент.
- ↑ [v-a-c.ru/victoria_foundation/modernikon-contemporary-art-from-russia-in-venice/ Информация о выставке «Модерникон» на сайте фонда «Виктория»]
- ↑ [az-off.livejournal.com/33169.html Анонс выставки «Машина и Наташа» в блоге художника]
- ↑ [www.proektfabrika.ru/events.php?id=48 Информация о выставке на сайте Пrоекта_Fабrика]
- ↑ [winzavod.ru/start/curators.html#zh Арсений Жиляев Куратор проекта СТАРТ с 2010 года]
- ↑ Собств. корр. [os.colta.ru/art/events/details/11441/ Арсений Жиляев о своем проекте «Машина и Наташа»] // OpenSpace.Ru. — 2009. — 24 июля.
- ↑ Жиляев А. [permm.ru/menu/xzh/arxiv/84/etika-budushhego.html Этикa будущего. Искусство в чрезвычайной ситуации появления надежды] // Художественный журнал. — 2012. — № 84.
Отрывок, характеризующий Жиляев, Арсений Александрович
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.
Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.
Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
