Запорожский, Иван Николаевич

Иван Николаевич Запорожский
Дата рождения	5 июля 1916(1916-07-05)
Место рождения	село Серпокрылово, Камышинский район, Волгоградская область
Дата смерти	1949(1949)
Место смерти	Ереван
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1935—1948
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Ива́н Никола́евич Запоро́жский (1916—1949) — подполковник Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1945).

Биография

Иван Запорожский родился 5 июля 1916 года в селе Серпокрылово (ныне — Камышинский район Волгоградской области). Окончил восемь классов школы, после чего работал слесарем в машинно-тракторной станции. В 1935 году Запорожский был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. Окончил курсы младших лейтенантов, в 1940 году — Краснодарское пехотное училище. С октября 1941 года — на фронтах Великой Отечественной войны. Принимал участие в боях на Южном, Юго-Западном, Сталинградском, Донском, 4-м и 3-м Украинском, 1-м и 3-м Белорусском фронтах, 6 раз был ранен. В 1942 году окончил краткосрочные курсы командиров батальонов. В боях под Харьковом попал в плен, но вскоре бежал оттуда. Участвовал в Сталинградской битве, освобождении Украинской и Белорусской ССР, Польши, боях в Восточной Пруссии. К июню 1944 года гвардии майор Иван Запорожский командовал 152-м гвардейским стрелковым полком 50-й гвардейской стрелковой дивизии 28-й армии 1-го Белорусского фронта. Отличился во время освобождения Гомельской области Белорусской ССР.

24 июня 1944 года полк Запорожского прорвал немецкую оборону к югу от Паричей и переправился через Птичь, способствовав вводу в прорыв кавалерийских, механизированных и бронетанковых частей. Полк активно участвовал в освобождении Слуцка и Бреста, спас от угона в Германию 2,5 тысячи советских граждан, нанёс немецким войскам большие потери в живой силе и боевой технике.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм» гвардии подполковник Иван Запорожский был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 5927.

После окончания войны Запорожский продолжил службу в Советской Армии. Учился в Военной академии имени Фрунзе. С июня 1947 года был Красносулинским районным военным комиссаром Северо-Кавказского военного округа. В январе 1948 года в звании подполковника Запорожский был уволен в запас. Проживал в Ереване, работал снабженцем. Скоропостижно скончался от последствий ранений в 1949 году, похоронен в Ереване.

Был также награждён орденами Красного Знамени и Александра Невского, рядом медалей.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Лелюшенко Д. Д. Москва — Сталинград — Берлин — Прага. — М.: Наука 1987.
• Операция «Багратион». ОЛМА-ПРЕСС. Москва. 2004.
• Сталинградская битва. Хроника, факты, люди.: 2 кн. — Москва: ОЛМА-ПРЕСС, 2002.
• Бондаренко А. С., Бородин А. М. (руководитель группы), Логинов И. М., Меринова Л. Н., Науменко Т. Н., Новиков Л. Н., Смирнов П. Н. Иван Николаевич Запорожский // Герои-Волгоградцы / Литературная обработка В. И. Ефимова, В. И. Псурцева, В. Р. Слобожанина, В. С. Смагоринского; вступление А. С. Чуянов. — Волгоград: Нижне-Волжское книжное издательство, 1967. — С. 150. — 471 с. — 25 000 экз.

Отрывок, характеризующий Запорожский, Иван Николаевич

– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.


8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.