Зарудная, Варвара Михайловна

Варвара Зарудная
Имя при рождении	Варвара Михайловна Зарудная
Полное имя	Варвара Михайловна Зарудная (Ипполитова-Иванова)
Дата рождения	5 (17) декабря 1857(1857-12-17)
Место рождения	Екатеринослав, Российская империя
Дата смерти	14 марта 1939(1939-03-14) (81 год)
Место смерти	Москва, СССР
Страна	Российская империя, СССР
Профессии	оперная певица,педагог
Певческий голос	лирическое сопрано

Варвара Михайловна Зарудная (по мужу Ипполитова-Иванова; род. 5 [17] декабря 1857 года, Екатеринослав (современное название Днепропетровск) — 14 марта 1939, Москва) — оперная певица (лирическое сопрано) и преподаватель вокала. Жена выдающегося музыканта, композитора и дирижёра М. М. Ипполитова-Иванова (c 1883 года).

Учёба

По происхождению дворянка. Училась в Харьковской гимназии, окончив которую, в 1876 году поступила там же в музыкальное училище, педагог по вокалу К. Прохоровой-Маурелли.

C 1879 по 1882 — студентка Петербургской консерватории, которую закончила с серебряной медалью. Педагоги: Н. А. Ирецкая (первые три месяца), Г. Ниссен-Саломан, К. Эверарди. Именно уроки К. Эверарди оказали на певицу большое влияние, и его методикой она пользовалась в дальнейшей педагогической работе. В консерватории она познакомилась со своим соучеником М. М. Ипполитова-Иванова, невестой которого стала, а через несколько лет — женой. Будучи студенткой, начинает сценическую деятельность, выступая в домашних концертах у выдающихся музыкантов: А.П. Бородина, В.В. Стасова, Н.А. Римского-Корсакова, М.А. Балакирева, Ц.А. Кюи с исполнением отрывков из оперных арий. По свидетельству музыкальных источников, партию Ярославны к опере «Князь Игорь» А.Бородиным сочинялась с учётом вокальных данных В.Зарудной.

Общие сведения о вокальной деятельности

По окончании Петербургской консерватории работала в разных городах: Киеве (работала один сезон 1882 года в антрепризе И. Я. Сетова, продолжила учёбу у К.Эверарди и одновременно выступала в Киевском оперном театре); в Харькове; Тифлисе (1883—1893, причем некоторые арии исполняла на грузинском языке); выступала в Иркутске, Казани, Калуге, в Петербургском Мариинском театре.

Выступала как оперная и как концертная певица. Пружанский А. М. пишет о её вокально-сценических данных: «Обладала гибким голосом мягкого, теплого тембра, музыкальностью, сценическим мастерством. С одинаковым успехом исполняла лирические, драматические и колоратурные партии».

Помимо сценической деятельности активно занималась педагогической. С 1883 работала музыкальным педагогом в Тифлисе, где вместе с мужем Ипполитовым-Ивановым стояла у истоков местного музыкального училища (М. М. Ипполитов-Иванов был директор музыкального училища). В 1883 они поженились. Зарудная сыграла значительную роль в развитии вокальной культуры в Грузии. Преподавала в Московской консерватории.

Супруг М. М. Ипполитов-Иванов посвятил певице оперу «Ася» (op. 30, 1900) и романс «Эльзаская баллада» (op. 15).

Издала свою переписку с П. Чайковским (см.: Искусство. 1927. 4; рук. материалы — в ГЦММК, ф. 2, ед. хр. 5113 19).

В 1999 году была издана переписка М. М. Ипполитова-Иванова и В. М. Зарудной. 1881 год. Публ. М. А. Каламзиной и А. Л. Корсаковича. — М., ГМПИ им. М. М. Ипполитова-Иванова, 1999

Педагогическая деятельность

В своей педагогической работе придерживалась методов своего учителя К.Эверарди.

С 1883 года, работая как певица в Тифлисе, начала там преподавать в музыкальных классах, затем вместе с мужем в Ипполитовым-Ивановым участвовала в организации музыкального училища, где в её классах занималось около 40 учеников, с которыми помимо основных вокальных занятий силами студентов ставились оперные спектакли или отрывки из опер.

В 1893—1924 преподавала в Московской консерватории (с 1903 профессор, с 1914 заслуженный профессор).

В 1917 вместе с мужем М. Ипполитовым-Ивановым организовала при Московской консерватории Вокальную студию им. П. Чайковского, где занималась рабочая молодежь и где были поставлены несколько оперных спектаклей Моцарта, Римского-Корсакова, Мусоргского, Чайковского.

Среди её учеников: К. Г. Арле-Тиц, А. В. Белянин, Н. Бичурина, Н. А. Браккер-Караулова, З. Вильямович, М. Грелер, В. М. Дерягина, А. Джаксли, М. Дидебулидзе, Аврелия (Цецилия) Добровольская, Е. Е. Егоров, З. И. Ершова, Е. Ф. Ждановский, С. П. Зорич, Н. Ф. Кемарская, Н. Колесникова, Е. В. Копосова-Держановская, А. К. Корсова-Чумакова, В. Макарова-Шевченко, Кузьма Минаев, М. М. Мирзоева, Н. И. Нагачевский, В. А. Никольский, Н. К. Новоспасская, А. Н. Перегудов, Ф. С. Петрова, В. Н. Петрова-Званцева, О. А. Петрусенко, А. М. Позднякова, М. Н. Риолли-Словцова, Т. Рчеулишвили, Е. А. Сабинина (урожд. Винберг), Д. Ф. Тархов.

Сценическая деятельность

В.Зарудная много выступала в концертах, концертный репертуар певицы включал как арии из опер и академические симфонические произведения, так и народные песни, в том числе русские и украинские.

Исполняла партии в операх:

• 1883 — «Жизнь за царя» М. И. Глинки — Антонида (Тифлис, Грузия)
• 1884 — «Евгений Онегин» П. И. Чайковского — Татьян (Киев)
• 1885 — «Мазепа» П. И. Чайковского — Мария (Тифлис; в присутствии композитора),
• 1886 — «Демон» А. Г. Рубинштейна — Тамара (Киев)
• 1887 — «Руфь» М. Ипполитова-Иванова — Ноэминь (первая исполнительница)
• 1887 — «Чародейка» П. И. Чайковского — Кума Настасья
• 1890 — «Азра» М. Ипполитова-Иванова — Зорайя (первая исполнительница)
• «Русалка» А. С. Даргомыжского — Наташа
• «Князь Игорь» А. П. Бородина — Ярославна
• «Дон Жуан» В. А. Моцарта — Церлина
• «Фауст» Ш. Гуно — Маргарита
• «Африканка» Дж. Мейербера — Селика
• «Руслан и Людмила» М. Глинки — Людмила
• «Риголетто» Дж. Верди — Джильда
• «Аида» Дж. Верди — Аида
• «Джоконда» А. Понкьелли — Джоконда
• «Кармен» Ж. Бизе — Микаэла
• «Галька» С. Монюшко — Галька

Сочинения

• О том, о сём и обо всём по пению и преподаванию и оперному делу (1921, рук.) в ГЦММК, ф. 2, ед. хр. 2070;
• Искусство пения (заметка, 1924 — 25) — ГЦММК, ф. 2, ед. хр. 2073.

Отрывок, характеризующий Зарудная, Варвара Михайловна

– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.


Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
Выражение: «началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запихавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним. За князем Багратионом ехали: свитский офицер, личный адъютант князя, Жерков, ординарец, дежурный штаб офицер на энглизированной красивой лошади и статский чиновник, аудитор, который из любопытства попросился ехать в сражение. Аудитор, полный мужчина с полным лицом, с наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.
– Вот хочет сраженье посмотреть, – сказал Жерков Болконскому, указывая на аудитора, – да под ложечкой уж заболело.
– Ну, полно вам, – проговорил аудитор с сияющею, наивною и вместе хитрою улыбкой, как будто ему лестно было, что он составлял предмет шуток Жеркова, и как будто он нарочно старался казаться глупее, чем он был в самом деле.
– Tres drole, mon monsieur prince, [Очень забавно, мой господин князь,] – сказал дежурный штаб офицер. (Он помнил, что по французски как то особенно говорится титул князь, и никак не мог наладить.)
В это время они все уже подъезжали к батарее Тушина, и впереди их ударилось ядро.
– Что ж это упало? – наивно улыбаясь, спросил аудитор.
– Лепешки французские, – сказал Жерков.
– Этим то бьют, значит? – спросил аудитор. – Страсть то какая!
И он, казалось, распускался весь от удовольствия. Едва он договорил, как опять раздался неожиданно страшный свист, вдруг прекратившийся ударом во что то жидкое, и ш ш ш шлеп – казак, ехавший несколько правее и сзади аудитора, с лошадью рухнулся на землю. Жерков и дежурный штаб офицер пригнулись к седлам и прочь поворотили лошадей. Аудитор остановился против казака, со внимательным любопытством рассматривая его. Казак был мертв, лошадь еще билась.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.
– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.