Ивановская Промышленная область

Ивановская Промышленная область

Страна	СССР СССР
Статус	область
Входит в	РСФСР
Включает	7 округов (до 23 июля 1930 года), 60 р-нов, 1 836 с/с
Административный центр	Иваново
Дата образования	1929—1936
Население (1931)	4 407 700
Плотность	35,8 чел./км²
Национальный состав	русские - 99,2%
Площадь	123 080 км²

Ива́новская Промы́шленная область — административная единица на территории Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, существовавшая с 14 января 1929 года по 11 марта 1936 года. Административным центром был город Иваново-Вознесенск (в 1932 году переименован в Иваново).

История

Постановлением Президиума ВЦИК «Об образовании на территории РСФСР административно-территориальных объединений краевого и областного значения» от 14 января 1929 года с 1 октября 1929 года была образована Ивановская Промышленная область (в самом постановлении данного наименования ещё нет, Комиссии по районированию при Президиуме ВЦИК поручено установить наименование области) с центром в городе Иваново-Вознесенске, в составе, в качестве основного массива, губерний Иваново-Вознесенской, Владимирской, Ярославской и Костромской.

Первоначально разделялась на Александровский, Владимирский, Кинешемский, Костромской, Рыбинский, Шуйский (сперва недолгое время Иваново-Вознесенский), Ярославский округа, состоявшие, в свою очередь, из районов — сначала их всего было 64, затем число менялось. 23 июля 1930 года округа были упразднены, их районы (60) непосредственно стали входить в область.

К 1 октября 1931 года в области насчитывалось 60 районов, в которые входило 1 836 сельсоветов, 40 городов, в том числе выделенных в самостоятельные административно-хозяйственные единицы — 4 (г. Иваново-Вознесенск — 177 207 жит., с подчинёнными сельсоветами — 195 813 жит., г. Ярославль — 155 500 жит., с подчинёнными сельсоветами — 175 300 жит., г. Кострома — 87 590 жит., с подчинёнными сельсоветами — 107 670 жит., г. Рыбинск — 69 800 жит., с подчинёнными сельсоветами — 80 500 жит.), рабочих посёлков — 21, сельских населённых пунктов — 31 038. Площадь области на 01.01.1931 составляла 123 080 км², население 4 404 700 чел., в том числе 1 202 000 — городского населения (27,3 %), плотность населения — 35,8 чел/кв.км. Национальный состав: русские — 99,2 %. Крупными населёнными пунктами были также:

• г. Кинешма — 50 095 жит.
• г. Шуя — 44 882 жит.
• г. Владимир — 42 210 жит.
• г. Ковров — 40 950 жит.
• г. Вичуга — 33 138 жит.
• г. Середа — 25 978 жит.
• рп Гусь-Хрустальный — 25 525 жит.
• г. Вязники — 24 054 жит.
• г. Ростов — 23 305 жит.

1 января 1932 года Постановлением Президиума ВЦИК были ликвидированы следующие районы Ивановской промышленной области: Заволжский, Ивановский, Костромской, Рыбинский, Ставровский, Судейский, Ярославский.

В 1932 году в городе Вичуга произошли забастовка и бунт рабочих, недовольных резким снижением карточных норм на хлеб. Забастовщики, захватив здание горкома партии, ОГПУ и почту, объявили о свержении советской власти. На подавление мятежа были брошены войска, в ходе боёв было убито несколько сотен рабочих.

20 июля 1934 года селения Гончары и Повалихино Гороховецкого района перешли в Фоминский район Горьковского края. 2 марта 1935 года селение Гусь-Железный Меленковского района перешло в Касимовский район Московской области, а селения Покровка и Демлево из Петушинского района Московской области — в Кольчугинский район Иваново-Вознесенской области.

11 марта 1936 года Ивановская Промышленная область была разделена на Ивановскую и Ярославскую области. Большинство первых лиц Ивановской Промышленной области было расстреляно в 1937—1938 годах.

Руководители

Председатели Исполнительного комитета Ивановского Промышленного областного Совета

• 1929 — 6.1931 — Андрей Васильевич Гриневич
• 6.1931 — 1933 — Николай Афанасьевич Кубяк
• 1.1935 — 3.1936 — Сергей Петрович Агеев

Первые секретари Ивановского Промышленного областного комитета ВКП(б)

• 1929 — 1.1932 — Николай Николаевич Колотилов
• 1.1932 — 11.3.1936 — Иван Петрович Носов

Источники

• Краткий очерк истории административно-территориального деления Ярославской области // Ярославская область. Административно-территориальное деление (на 1 июля 1975 года). Ярославль, 1976. С. 395—397.
• [www.knowbysight.info/1_RSFSR/06020.asp Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза]

Отрывок, характеризующий Ивановская Промышленная область

Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.