Иден, Уильям
| Уильям Иден | |
| англ. William Eden, 1st Baron Auckland |
Уильям Иден 1-й барон Окленд (1745—1814) — британский дипломат и государственный деятель. Главный почтмейстер Великобритании (1797—1801)[1].
Содержание
Биография
Первая половина жизни
Получил образование в Итонской школе и Оксфордском университете. В 1769 году выступил на юридическом поприще в качестве адвоката лондонского Миддл-Тэмпла, в 1771—1773 годах был помощником государственного секретаря Северного департамента, в 1774—1793 годах — представителем Вудстока в парламенте, в 1778 году участвовал в комиссии, посланной в Америку для переговоров с восставшими колониями. В 1780 году назначен первым статс-секретарем при новом вице-короле Ирландии, Карлайле. Этот пост он занимал до падения министерства лорда Норта (1782), когда Карлайл был отозван из Ирландии[1].
В 1785 году в качестве английского посланника при Версальском дворе вел переговоры о выгодном для Англии торговом трактате с Францией, заключенном в следующем году, а также о конвенции для устранения враждебных столкновений между французскими и английскими подданными в Ост-Индии. В 1788 году был послан в Испанию, в 1789 году — в Голландию, где ему удалось заключить конвенцию (10 декабря 1790 года) между императором Леопольдом II, Англией, Пруссией и Голландией. В 1793 году участвовал в Антверпенском конгрессе, летом того же года оставил свой пост и вернулся в Англию[1].
На посту генерал-почтмейстера
С 1797 по 1801 год занимал должность одного из генерал-почтмейстеров Великобритании[en][1] в правительстве Уильяма Питта (этот пост в то время был совместным). В 1801 году Иден серьезно критиковал отставку Питта, от которой пытался отговорить его. Уильям Иден сохранил свою должность и при следующем премьер-министре, Генри Аддингтоне. Это вызвало охлаждение дружественных отношений с Питтом, который исключил его из своей администрации, когда возглавил правительство повторно в 1804 году. Тем не менее Питт увеличил Идену пенсию[2].
Позднее Иден служил также в правительстве лорда Уильяма Гренвиля — в качестве председателя Коллегии торговли в «Правительстве всех талантов» в 1806—1807 годах[2].
Титул
Ещё в 1789 году Иден получил титул ирландского барона, в 1793 году он с тем же титулом вступил в английскую пэрию. Его сын, Джордж Иден, 2-й барон Окленд, получил графский титул[1].
Труды
Из многочисленных сочинений Идена, касающихся, главным образом, политических вопросов его времени, особенно замечательны[1]:
- «Principles of Penal Law» (Лондон, 1711) и
- «On the Population of England» (Лондон, 1786).
Напишите отзыв о статье "Иден, Уильям"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Аукленд, титул // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ 1 2 Britannica, 1911, p. 893—894.
Литература
|
Портал «Великобритания» |
|---|---|
|
Портал «Филателия» |
- Эта статья (раздел) содержит текст, взятый (переведённый) из статьи «Auckland, William Eden» (автор — Chisholm H., ed.) из одиннадцатого издания энциклопедии «Британника», перешедшего в общественное достояние.
Отрывок, характеризующий Иден, Уильям
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
