Израильско-индийские отношения

Израильско-индийские отношения

Израиль	Индия

Израильско-индийские отношения — двусторонние отношения между Государством Израиль и Республикой Индия.

Официальные дипломатические отношения между двумя странами были установлены в 1992 году.

История

Индия получила независимость от Британской империи в 1947 году, за год до основания Израиля. В 1947 году Индия вошла в Комиссию ООН по Палестине и наряду с Ираном и Югославией выступала за создание федеративного двунационального (арабо-еврейского) государства, однако большая часть комиссии поддержала другое предложение: создать два отдельных национальных государства. После того как план, за который выступала Индия, был отвергнут, на голосовании в ООН эта страна присоединилась к позиции мусульманских и арабских стран, которая вообще отвергала идею раздела Палестины. После того, как Государство Израиль было создано в мае 1948 года, премьер-министр Индии Джавахарлал Неру с гневом и презрением отнесся к тому, как решила Организация Объединённых Наций судьбу Палестины. По его словам, сионисты пытались купить голос Индии для голосования в ООН, и его сестра Виджая Пандит, которая на тот момент являлась послом его государства в ООН, получала угрозы о том, что её жизнь окажется в опасности, если она проголосует неправильно.

Несмотря на то, что Индия не поддержала план ООН по разделу Палестины в 1947 году и голосовала против создания Израиля, в 1950 году эта страна де-юре признаёт Израиль и в 1953 году туда прибыл первый израильский консул. Однако из-за нехватки дипломатов и финансовых трудностей правительство Индии не хотело открывать своё представительство в Израиле.

Сотрудничество

Туризм

Около тридцати пяти тысяч израильтян, большинство из которых молодые люди, отслужившие в армии, посещают Индию в течение года. В 2007 году количество израильских туристов, посетивших Индию, возросло до 65 000 человек, многие израильтяне посетили Гималаи, такие поселения как Манали, Наггар (en:Naggar), Касол (en:Kasol), и деревни расположенные вокруг города Дхарамсала. В это время даже в магазинах и общественном транспорте встречались знаки на иврите. В 2010 году Индия сместила Корею в качестве самой привлекательной страны для израильских граждан на территории Азии, в стране было открыто представительство министерства туризма Израиля. Туристы из Индии также составляют самую крупную группу туристов, посещающих Израиль. Статистика за первое полугодие 2010 года показала, что в среднем турист в Израиле тратит $ 1091, в то время как индийский турист — $ 1364.

Дипломатические визиты

В начале 1952 года генеральный директор министерства иностранных дел Израиля Уолтер Эйтан посетил Индию, и при встрече с ним премьер этой страны Джавахарлал Неру выразил готовность установить между двумя странами дипломатические отношения.

В 1997 году Эзер Вейцман стал первым президентом Израиля, посетившим Индию. В ходе визита он встретился с президентом Индии Шанкаром Шарма, вице-президентом Кочерилом Нараянаном и с премьер-министром Хараданахалли Деве Говда.

В 2004 году Ариэль Шарон стал первым премьер-министром Израиля, который посетил Индию. Премьер Индии Ваджпаи выразил уверенность, в том что визит главы правительства Израиля положит путь к дальнейшему укреплению отношений между странами. Визит Шарона был осуждён некоторыми индийскими политическими кругами, в особенности исламистами и левыми, последние в знак протеста устроили в Нью-Дели демонстрацию, где скандировали такие лозунги, как «Шарон убийца», их демонстрацию остановили лишь за 500 метров то той гостиницы, где остановился Ариэль Шарон. В ходе визита Шарон заявил: «Мы рассматриваем Индию как одну из наиболее важных стран в мире».

Военное сотрудничество

В 1997 году, в ходе визита президента Вейцмана в Индию, он провёл переговоры о первой военно-стратегической сделке между странами: Индия закупала у Израиля зенитно-ракетный комплекс «Барак» и ракеты класса «поверхность-воздух».

Израиль и Индия значительно расширили своё сотрудничество в военной сфере с тех пор, как между странами были установлены дипломатические отношения. Рост исламского терроризма в обеих странах заложил твёрдую основу для сотрудничества между странами в сфере борьбы с террором.

Отрывок, характеризующий Израильско-индийские отношения

Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.


Генералы Наполеона – Даву, Ней и Мюрат, находившиеся в близости этой области огня и даже иногда заезжавшие в нее, несколько раз вводили в эту область огня стройные и огромные массы войск. Но противно тому, что неизменно совершалось во всех прежних сражениях, вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля, стройные массы войск возвращались оттуда расстроенными, испуганными толпами. Они вновь устроивали их, но людей все становилось меньше. В половине дня Мюрат послал к Наполеону своего адъютанта с требованием подкрепления.
Наполеон сидел под курганом и пил пунш, когда к нему прискакал адъютант Мюрата с уверениями, что русские будут разбиты, ежели его величество даст еще дивизию.
– Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!»