Манали

Город Манали hi/मनाली Страна ИндияИндия Штат Химачал-ПрадешХимачал-Прадеш Округ Куллу Координаты 32°12′16″ с. ш. 77°10′12″ в. д.32.20444° с. ш. 77.17000° в. д. / 32.20444; 77.17000    Высота центра 1950 м Население 8 096 человек (2011) Телефонный код +91 910902 Почтовый индекс 175131

Манали (англ. Manali) — город в округе Куллу штата Химачал-Прадеш, Индия, расположенный в северной части долины Куллу.

Количество населения около 8 тыс. жителей. Город основан на древнем торговом пути, проходившем по долине реки Биас, через Ладакх, Хунджерабский перевал и ведущем в Таримскую впадину.

Расположен в 250 км к северу от столицы Шимла.

Манали и окружающие территории имеют большое значение для индийского культурного наследия и являются священным местом Саптариши, или Семи Святых.

География

Город лежит на высоте 1800 метров, а прежний — «Старый Манали» — на 200 метров выше над уровнем моря.

Демография

Манали — космополитический город и здесь живут люди из разных частей Индии. Мужчин около 64 %, а женщин только 36 %. Уровень грамотности 74 % — выше среднего по стране (59,5 %): грамотных мужчин 80 %, а женщин 63 %. 9 % населения не достигло 6 лет.

Климат

Преимущественно холодная зима, умеренно-прохладное лето. Средняя годовая температура колеблется в пределах от 4 до 30 °C. Средняя летняя температура от 14 °C до 20 °C, а зимняя — от −7 °C до 10 °C.

Ежемесячное количество осадков колеблется между 24 мм в ноябре и 415 мм в июле. В среднем, 45 мм зимой-весной и 115 летом и в муссоны. Среднегодовая общая сумма осадков 1520 мм. Снегопад, который обычно проходил в декабре, задерживается в последние пятнадцать лет и приходит в январе или начале февраля.

Этимология

Манали названо в честь брахмана-законодателя Ману. Слово Манали литературно означает «обитель Ману». По легенде святой Ману причалил здесь на своём судне после того, как весь мир затопило. До сих пор округ Куллу называют «Долина богов». В старом Манали есть храм посвящённый святому Ману.

История

Имя «Манали» выводят из Ману-Али, то есть «Ману дверной проём», после того, как святой Ману жил здесь. В древние времена долину населяли кочующие охотники, известные как «ракшас». Следующими жителями были пастухи из Кангры, поселясь здесь они занялись земледелием. Некоторые из этих ранних обитателей региона известны как «наур» или «нар», которые являлются уникальной кастой долины Куллу. Сейчас живо только несколько семей науров. Наурская семья в деревне Соял, около Харипура на западном берегу Манали, известна в округе своими большими земельными владениями и тем, что они могли вызывать «ракшасов» для работы на них.

Британцы привезли в долину яблони и развели форель, новые виды в флоре и фауне. Говорили, что первый урожай яблок был таким большим, что яблони ломались из-за веса плодов ещё до их сбора. В наши дни яблони, сливы и груши выращиваются местными жителями на продажу.

Туризм в Манали вырос после военных действий в Кашмире в 1980-х годах. Ещё недавно тихая деревня стала крупным городом с большим количеством гостиниц и ресторанов.

Транспорт

Манали хорошо соединён дорогами: до Дели идёт NH-21 и NH 1, через сеть дорог можно добраться и до Леха — столицы Ладакха. Если ехать из Дели в Манали, на дороге попадаются города Панипат и Амбала в Харьяне, Чандигарх (Союзная территория), Ропар в Пенджабе и Биласпур, Сундернагар и Манди В Химачале.

По железной дороге Манали труднодоступен. Ближайшая ширококолейная у Чандигарха (315 км), Патханкота (325 км) и Калка (310 км). Ближайшая узкоколейка у Джогиндернагара (135 км).

Ближайший аэропорт у Бхунтара, в 50 км от Манали. В настоящее время Kingfisher Red каждый день предоставляет рейсы из Дели, Air India работает дважды в неделю и MDLR Airlines летает в Дели шесть дней в неделю.

Туризм в Манали

Манали популярен в туризме Гималайского направления и его посещают почти четверть туристов, пребывающих в Химачал-Прадеш. В Манали холодный воздух, что создаёт комфортные условия во время жаркой индийской зимы.

Манали посещают люди, увлекающиеся таким активным отдыхом, как лыжи, пешие прогулки по пересечённой местности и горам, альпинизм, парапланеризм, рафтинг, плавание в каяках и езда на горном велосипеде. В Манали даже появился совершенно новый вид горнолыжного спорта (en:Yak skiing) — использования яка и верёвки в качестве подъёмного устройства для лыжника в горах. Журнал «Time» назвал Манали «Лучшим в Азии» для этого «Экстремального якового спорта». Также в Манали есть горячие источники, религиозные святыни и тибетские буддийские храмы.

Манали за последние несколько лет стал популярнейшим местом для молодожёнов, проводящих свой медовый месяц. По статистике, в курортный сезон (май—июнь и декабрь—январь) Манали посещают 550 пар молодожёнов в день и 350 пар в день бывает здесь в остальное время.

Манали также славится гомпами — тибетскими монастырями. При высокой концентрации беженцев из Тибета в долине Куллу, которая знаменита Гандхан Тхексхоклинг гомпой, построенной в 1969 году. Монастырь содержится, в основном, местными общинами верующих, а также получает доходы от изготовления ковров ручной работы и другой продукции монастырских мастерских. Меньшая по размеру и более современная гомпа традиции Ньингмапа построена недалеко от базара, в саду с подсолнухами.

Достопримечательности

• Наггар Форт. Расположен южнее Манали, как напоминание об Империи Пала. Сложенный из крупных и средних камней, украшенный резным деревом — это пример богатого и элегантного искусства Химачала. Сейчас форт перестроен в отель для туристов.
• Хидимба Деви. Возведён в 1553 году, посвящён местной богине Хидимба, жене принца-пандава Бхимы. Храм примечателен пагодой и резными деревянными украшениями.
• Водопад Рахла. Прекрасный водопад в 27 км от Манали у начала подъёма на Рохтанг Ла, на высоте 2501 метр.
• Соланг, также известный как «Snow Point», в 13 км на северо-запад от Манали.
• Маникаран. Расположен в 45 км от Куллу по дороге к Манали. Известный горячий источник в долине реки Парвати.
• Рохтанг Ла. Известный перевал в 40 км от Манали, зимой непроходим из-за снегопадов, высота 3978 метров.

Литература

• Verma V. Gaddis of Dhauladhar:A Transhumant Tribe of the Himalayas. — Indus Publishing Co. — New Delhi, 1996.
• Handa, O. C. Buddhist Monasteries in Himachel Pradesh. — New Delhi: Indus Publishing Co, 1987. — ISBN 81-85182-03-5.

Ссылки

• Путеводитель «Manali» в Викигиде (англ.)

Отрывок, характеризующий Манали

– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.