Пандавы

Панда́вы («потомки Панду») — протагонисты индуистского эпоса «Махабхарата» — воины-братья, сыновья царя Хастинапуры Панду и его двух жён Кунти и Мадри: Юдхиштхира, Бхима, Арджуна, Накула и Сахадева (близнецы).

Так как на Панду лежало проклятие брахмана, грозившее ему смертью, если он вступит в половую связь со своими жёнами, Пандавы ради продолжения царского рода были зачаты царицами от богов. Согласно сказанию, мудрец Дурваса даровал Кунти возможность призывать любого из богов для обретения потомства. Так Кунти родила троих старших Пандавов: отцом Юдхиштхиры называют бога закона и справедливости Дхарму, отцом Бхимы — бога ветра Ваю. Арджуна был сыном Индры. Впоследствии Кунти по просьбе Панду передала этот дар младшей жене — Мадри. Рождённые Мадри близнецы Накула и Сахадева — сыновья близнечных божеств Ашвинов. Ещё до замужества Кунти, воспользовавшись даром мудреца, родила героя Карну от бога солнца Сурьи. Карна рос подкидышем в чужой семье и стал непримиримым врагом Пандавов.

После смерти Панду царём державы Кауравов стал его старший брат Дхритараштра, ранее отстранённый от наследования из-за слепоты. Сто сыновей царя Дхритараштры — герои-Кауравы — с детства соперничали с Пандавами в борьбе за престол: сначала Бхиму пытались утопить, отравить, а затем всех пятерых братьев вместе с Кунти пытались сжечь в смоляном доме (Хотя обе группы двоюродных братьев — сыновья Панду и сыновья Дхритараштры — происходят от древнего царя Куру и имеют право на родовое имя Кауравов, сказание чаще всего называет так сыновей Дхритараштры). Скитавшиеся инкогнито Пандавы обрели общую жену царевну панчалов Драупади и получили от Дхритараштры половину царства, где благополучно правили много лет, покорив окрестные страны. Юдхиштхира справил обряд раджасуя и стал царём царей — властителем огромной империи.

Власть и богатство Пандавов не давали покоя старшему из братьев-Кауравов злокозненному Дурьодхане. Тогда дядя Дурьодханы, прожжённый игрок Шакуни предложил вызвать Юдхиштхиру на игру в кости и выиграть его царство. Так из-за зависти Кауравов царь Пандавов Юдхиштхира был вызван на игру в кости, и в ходе жульнической игры Пандавы снова лишились своего достояния и ушли в тринадцатилетнее изгнание (по мнению Й. А. Б. ван Бёйтенена, ритуальная игра в кости была необходимой частью жертвоприношения раджасуя, и Юдхиштхира не мог отказаться от приглашения). Когда срок изгнания истёк, Дурьодхана при поддержке Карны отказался вернуть Пандавам их долю царства, и распря завершилась кровопролитной восемнадцатидневной битвой. На стороне Пандавов сражался сам Кришна (он был колесничим у среднего из братьев — Арджуны), но ради победы благородным Пандавам не раз пришлось прибегать к нарушениям правил сражения, подлостям и обману. Так они одолели в битве непобедимых витязей, сражавшихся на стороне Кауравов: общего деда Пандавов и Кауравов Бхишму, общего наставника Дрону, могучего Карну и самого принца Дурьодхану. Борьба Пандавов и Кауравов — основа сюжета «Махабхараты». В битве Дхритараштра потерял всех своих сыновей.

После победы Юдхиштхира правил царством тридцать шесть лет, ни на день не переставая скорбеть о гибели родичей и друзей. Оставив престол внуку Арджуны Парикшиту, Пандавы с женой удалились в паломничество, на пути в Гималаи умерли и вознеслись на небо.

См. также

• Карна — незаконнорожденный сын Кунти и Сурьи

Литература

• Махабхарата. Книга первая Адипарва. / Пер. с санскр. и коммент. В. И. Кальянова. — М.—Л., 1950.
• Махабхарата. Книга вторая Сабхапарва (Книга о Собрании). / Пер. с санскр. и коммент. В. И. Кальянова. — М.—Л., 1962.
• Махабхарата. Книга пятая Удьйогапарва (Книга о старании). / Пер. с санскр. и коммент. В. И. Кальянова. — Л., 1976.
• Махабхарата. Книга восьмая Карнапарва (Книга о Карне). / Пер. с санскр. и коммент. Я. В. Василькова и С. Л. Невелевой. — М., 1990.

Отрывок, характеризующий Пандавы

– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.