Друпада

Друпа́да (санскр. द्रुपद) — герой древнеиндийского эпоса «Махабхарата», царь Панчалы. В детстве и юности, Друпада обучался вместе с Дроной и стал его близким другом. Однажды, во время детской игры, Друпада пообещал после восшествия на престол отдать Дроне половину своего царства. По прошествии какого-то времени, Дрона женился. Будучи бедным брахманом и желая как-то улучшить положение своей семьи, он решил отправится ко двору Друпады, который к тому времени стал правителем царства Панчалы. Однако, когда Дрона приблизился к Друпаде с просьбой о помощи, напомнив ему о данном ранее обещании, опьянённый славой Друпада отверг и оскорбил Дрону. Друпада привёл длинное обоснование своих действий, заявив, что дружба возможна только между равными по положению в обществе людьми. Друпада объявил, что в детстве дружба была возможной между ними, так как они находились в равном положении. Сейчас же, Друпада является могущественным царём, тогда как Дрона — не более чем бесславный неудачник, ничего не достигший в жизни. Друпада, однако, заявил, что поможет Дроне, если тот не станет просить его как друга, а попросит у него милостыню, как это положено брахманам. Дрона ничего не ответил и молча покинул покои дворца, поклявшись в своём сердце в будущем отомстить Друпаде.

Дрона отправился в Хастинапуру, где стал военным учителем царевичей Пандавов и Кауравов. После того, как царевичи завершили обучение, Дрона приказал Кауравам пленить Друпаду и привезти его в Хастинапуру. Дурьодхана назначил командиром армии лучшего воина среди Кауравов, Викарну, который вместе с Духшасаной, Сударшаной и другими Кауравами атаковал царство Панчала. После того, как попытки Кауравов нанести поражение армии противника потерпели неудачу, Дрона послал с той же миссией Арджуну и других Пандавов. Пандавы успешно атаковали царство Панчала без помощи армии и Арджуна захватил в плен Друпаду. Дрона взял себе половину царства Друпады и простил своему другу детства его оскорбления. Друпада, однако, возжелал в своём сердце мести и совершил яджну, желая родить сына, способного убить Дрону, и дочь, которая бы вышла замуж за Арджуну. В результате у Друпады из священного жертвенного огня родился сын Дхриштадьюмна, впоследствии убивший Дрону в Битве на Курукшетре, и дочь Драупади, ставшая женой Пандавов. У Друпады также была старшая дочь Шикханди, которая в своей прошлой жизни была царевной Амбой, поклявшейся убить Бхишму.

Отрывок, характеризующий Друпада

– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.