Шалья

Ша́лья (санскр. शल्‍य) — герой древнеиндийского эпоса «Махабхарата», брат Мадри (матери Накулы и Сахадевы), правитель царства Мадра. Шалья был могучим воином, умелым лучником и славился, как непревзойдённый знаток лошадей. На знамени Шальи изображён золотой лемех. В юности Шалья состязался с другими царевичами за право жениться на Кунти, но проиграл Панду. Шалья также участвовал в сваямваре Драупади, но не смог натянуть богатырский лук, а в схватке разгневанных женихов был повержен Бхимасеной. Moжет быть, из-за этого эпизода его отношения с Пандавами, несмотря на внешнюю почтительность племянников, были сложными. Перед битвой на Курукшетре глава Кауравов Дхритараштра, ублажив Шалью роскошным приёмом (он велел построить дворцы на пути следования царя мадров), хитростью заставил его сражаться на стороне Кауравов против собственных племянников. Но в секретной беседе с ним царь Пандавов Юдхиштхира требует необычной услуги: когда в решающей схватке сойдутся два самых могучих поединщика со стороны Пандавов и Кауравов — Арджуна и Карна, — Карна наверняка выберет своим возницей Шалью, и тот должен будет деморализовать своего колесничного воина поносными речами и давать ему губительные советы, способствуя победе Арджуны. Юдхиштхира сам называет свою просьбу о предательстве непристойной, но настаивает на её выполнении. Шалья обещает исполнить просьбу племянника, и все происходит как было задумано. На семнадцатый день битвы Карна перед решающим поединком с Арджуной действительно просит Дурьодхану уговорить Шалью стать на время этого поединка возницей Карны. Выбор Карны неудивителен, так как Шалья славится искусством управления конями и колесницей, а от этой схватки зависит исход всей битвы. Шалья проявляет недюжинную хитрость, притворяясь оскорблённым (как он, помазанный царь мадров, может унизиться до роли возницы безродного Карны?!) и даже угрожает вообще покинуть армию Кауравов. наконец он даёт себя уговорить, но при одном условии: он имеет право говорить Карне всё, что пожелает. Во время схватки Шалья действительно искусно управляет колесницей, но постоянно противоречит Карне, оскорбляет его, и предрекает ему поражение от руки Арджуны. После гибели Карны, на восемнадцатый день битвы Шалью назначили командующим армией Кауравов, поэтому последняя батальная книга «Махабхараты» — девятая — носит название «Шальяпарва». В последний день битвы Шалья яростно сражается с Пандавами и доблестно гибнет от руки Юдхиштхиры; вместе с Шальей гибнут его сын и младший брат.

Отрывок, характеризующий Шалья

– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.