Издания и переводы «Махабхараты»
Поделись знанием:
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.
Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
Издания и переводы «Махабхараты»
Содержание
Издания
Считается, что не позднее середины I тысячелетия н. э. текст «Махабхараты» в основном сложился, но при этом, учитывая первоначально устную природу эпоса, допускал значительные вариации. Древнейшие сохранившиеся рукописи датируются XVI веком.
Первые издания «Махабхараты» не носили критического характера. Это калькуттское издание 1834—1839 годов (editio princeps) и Бомбейское издание 1862—1863 года с комментарием Нилакантхи (XVI век) [1].
Кумбхаконамское издание 1910 года сделано по так называемой южной рецензии (редакции) поэмы, следуя версии телугу. Издание П. П. С. Састри (Мадрас, 1932—1935) представляет южную рецензию. Рукописи южной рецензии состоят из 24 книг, но издания делят «Махабхарату» на 18 книг, как и в северной рецензии [2].
- The Mahābhārata … Vol. 1-5. Calcutta, 1834—1839.
- Mahābhārata. In 4 vol. Bombay, 1863.
- The Southern Recension, 18 volumes, critically edited by P.P.S. Shastri, and published by Ramaswamy Sastrulu & Sons, Madras, 1932.
Критическое издание
Задачу подготовки критического издания поставил М. Винтерниц в докладе на XI Международном конгрессе ориенталистов в Париже в 1897 году. План Международной ассоциации академий был принят в 1904 году.
Основная работа началась в Институте востоковедных исследований в городе Пуна. 1 апреля 1919 года филолог Р. Г. Бхандаркар написал своей рукой первую шлоку поэмы[3].
При подготовке были обследованы 1250 рукописей на восьми индийских алфавитах, из них отобрано 734 рукописи, распределенные по северной и южной рецензиям. Впрочем, эти рукописи включают обычно лишь одну или несколько книг. Сплошному сличению подвергались около 20 основных рукописей. Помимо старейших рукописей, привлекались ранние переводы.
Завершению критического издания было посвящено торжественное заседание 22 сентября 1966 года в Институте Бхандаркара в Пуне под председательством президента Индии С. Радхакришнана[4]. Издание включает 22 больших тома объемом в 13000 страниц.
Как и полагается критическому изданию, помимо основного текста, оно включает многочисленные разночтения, а также главы, исключенные из основного текста. Тем самым представлено всё разнообразие эпической традиции. По объему основного текста оно несколько уступает калькуттскому и бомбейскому изданиям, включая около 76 тыс. шлок-двустиший.
Таким образом, современные английский и русский переводы, сделанные лишь по основному тексту критического издания, неизбежно не передают его во всей полноте. Как указывалось в рецензии В. Донигер О’Флаэрти на перевод ван Бёйтенена, этот текст — некая компилятивная конструкция, не соответствующая какой бы то ни было единственной версии.
При этом ряд важных эпизодов оказались изъятыми, так как отсутствуют во многих рукописях. Например, включенный в IV книгу рассказ о временной импотенции Арджуны тесно связан с рассказом об Урваши из III книги, но последний отнесен лишь в приложение, а не в критическое издание[5].
Тома критического издания:
- Vol. I. The Ādiparvan, being the first book of the Mahābhārata, the great epic of India, for the first time critically edited by Vishnu S. Sukthankar. Poona, Bhandarkar Oriental Research Institute. 1933.
- Vol. II. The Sabhāparvan (part 1-2), being the second book of the Mahābhārata … edited by Franklin Edgerton. Poona, 1943—1944.
- Vol. III—IV. Āraņyakaparvan (parts 1-2), being the third book of the Mahābhārata … edited by Vishnu S. Sukthankar. Poona, 1942.
- Vol. V. The Virāţaparvan, being the fourth book of the Mahābhārata … edited by Raghu Vira. Poona, 1936.
- Vol. VI. The Udyogaparvan, being the fifth book of the Mahābhārata … edited dy Sushil Kumar De. Poona, 1940.
- Vol. VII. The Bhīşmaparvan, being the sixth book of the Mahābhārata … edited by S. K. Belvalkar. Poona, 1947.
- Vol. VIII—IX. The Droņaparvan, being the seventh book of the Mahābhārata … edited by Sushil Kumar De. Poona, 1958.
- Vol. X. The Karņaparvan, being the eighth book of the Mahābhārata … edited by P. L. Vaidya. Poona, 1954.
- Vol. XI. The Sályaparvan, being the ninth book of the Mahābhārata … edited by Ramachandra Narayan Dandekar. Poona, 1961.
- Vol. XII. Part 1. The Sauptikaparvan, being the tenth book of the Mahābhārata … edited by … Hari Damodar Velankar. Poona, 1948.
- Vol. XII. Part 2. The Strīparvan, being the eleventh book of the Mahābhārata … edited by Vasudev Gopal Paranjpe. Poona, 1956.
- Vol. XIII—XVI. The Śāntiparvan, being the twelfth book of the Mahābhārata … edited by Shripad Krishna Belvalkar, Vishnu S. Sukthankar. In 5 vol. Poona, 1954—1966.
- Vol. XIII. The Śāntiparvan (Rājadharma).
- Vol. XIV. The Śāntiparvan (Āpaddharma).
- Vol. XV. [Mokşadharma, A] … edited by V. S. Sukthankar, S. K. Belvalkar. Poona, 1954.
- Vol. XVI (parts 1-2). The Śāntiparvan (Mokşadharma). B-C.
- Vol. XVII (parts 1-2). The Anuśāsanaparvan, being the thirteenth book of the Mahābhārata … edited by R. N. Dandekar. Poona, 1966.
- Vol. XVIII. The Āśvamedhikaparvan, being the fourteenth book of the Mahābhārata … edited by R. D. Karmakar. Poona, 1960.
- Vol. XIX. Book XV. Ashramavāsikaparvan. Book XVI. Mausalaparvan. Book XVII. Mahāprasthānikaparvan. Book XVIII. Svargārohanaparvan. … Edited by S. K. Belvalkar. Poona, 1959,
- The Harivaṃśa: Being the khila or supplement of the Mahābhārata (2 vols.), for the first time critically edited by Parashuram Lakshman Vaidya et al., Poona: Bhandarkar Oriental Institute, 1969—1971.
Указатель:
- The pratīka-index of the Mahābhārata: being a comprehensive index of the verse quarters occuring in the critical edition of the Mahābhārata. Edited by Parashuram Lakshman Vaidya. Vol. 1-6. Poona, 1967—1972.
- Mahābhārata, cultural index / editor, M.A. Mehendale. Published/Created: Pune, India : Bhandarkar Oriental Research Institute, 1993-<1999 > v. 1, pt. 1-4; v. 2, pt. 1
См. также:
- A Prospectus of a New and Critical Edition of the Mahābhārata Undertaken by the Institute Under the Auspices of Balasaheb Pant Pratinidhi. Bhandarkar Oriental Research Institute. 1919. 42 p.
- The Mahābhārata, a study of the critical edition : with special reference to the Suparṇākhyāna of the Ādiparvan / Mahesh M. Mehta. Bombay, 1976. 124 p,
Переложения
Помимо многочисленных произведений на сюжет «Махабхараты» в средневековых литературах Индии и Юго-Восточной Азии, которые подробно разрабатывали некоторые её эпизоды, существовал и ряд вольных переложений, которые охватывали всю поэму.
Одной из наиболее ранних (IX—X века) считается несохранившася краткая версия «Махабхараты», предположительно созданная на языке синдхи, с которой был сделан арабский перевод Абу Салиха ибн Шуаиба ибн Джами, а с него на персидский в сочинении «Маджма' ат-таварих»[6].
Сохранился фрагмент тамильского переложения «Барадам» Перундеванара (IX век)[7].
В XI веке Наннаи Бхатта начал поэтический перевод на телугу (первых двух книг «Махабхараты»), затем его продолжили Тиккана (XIII век) и Эррана (начало XIV века)[8]. В средние века на тамильском переложение «Махабхараты» выполнил Вилли, на каннара — Кумара Вьяса (XV век), на малаялам — Эжутаччана[9].
В 1580 году по поручению Акбара историком Бадауни был выполнен перевод на фарси. Позднее появился арабский перевод.
В Бенгалии в позднее средневековье (XVII век) известно свыше 30 вариантов перевода «Махабхараты»[10]. В маратхском варианте «Махабхараты», написанном Муктешваром (1608—1660) описывается, как царь Душьянта сражается с англичанами и французами[11].
Яванская версия
Прозаический перевод на древнеяванский язык был сделан по распоряжению короля Матарама Дхармавангсы Тегуха (990—1007) и сохранился не полностью (лишь 9 книг)[12].
Её английский перевод опубликован индонезийским ученым И. Густи Путу Пхалгунади (en:I. Gusti Putu Phalgunadi)
- Vol 1: Adi Parva — The First Book, 305 pages, 1990, ISBN 81-85179-50-6
- Vol 2: Virataparva — The Fourth Book, 197 pages, 1992, ISBN 81-85689-05-9
- Vol 3: Udyogaparva, 345 pages, 1994, ISBN 81-85689-96-2
- Vol 4: Bhishmaparva, 283 pages, 1995, ISBN 81-86471-05-7
- Vol 5: Asramavasaparva, Mosalaparva, Prasthanikaparva, Svargarohanaparva, 161 pages, 1997, ISBN 81-86471-11-1
Переводы
Самая популярная часть «Махабхараты» — «Бхагавадгита», которая переводилась около 2000 раз на 75 языков мира [13], в том числе не менее 8 раз на русский. Однако число полных переводов «Махабхараты» невелико.
Английские переводы
Первый полный перевод «Махабхараты» был сделан бенгальским учёным Кишари Мохан Гангули (en:Kisari Mohan Ganguli) (чаще его называют «переводом Роя» по имени издателя Пратап Чандры Роя) и опубликован в 1883—1896 годах, вскоре последовал перевод другого бенгальского ученого Манматхи Н. Датта. Перевод Гангули снабжен многочисленными примечаниями, отражающими средневековую традицию восприятия эпоса. Ван Бёйтенен отмечает, что он нередко отклоняется от текста.
- The Mahābhārata of Krishna-Dwaipayana Vyasa. In 12 vol. Tr. into English prose … by P.Ch.Roy. Calcutta, 1883—1896.
- The Mahabharata, translated into English Prose from the Original Sanskrit Text by Kisari Mohan Ganguli. Vol. I—IV (books I—XVIII). New Delhi, 1993 (first paperback edition)
- A prose English translation of the Mahābhārata. In 18 vol. / Ed. And publ. By M. N. Dutt. Calcutta, 1895—1905.
Работу над переводом, сделанным по критическому изданию, начал профессор Чикагского университета Иоганн Адриан Бернард ван Бёйтенен (1928—1979), опубликовавший первые пять книг (1973—1979). В 2003 Дж. Л. Фицджеральд опубликовал перевод книги XI и первой половины книги XII. Работу над переводом ведёт коллектив авторов: Д. Гитомер (книги 6-10), Дж. Л. Фицджеральд (книги 11-13) и В. Донигер О’Флаэрти (книги 14-18) [14].
- Vol. 1: Parva 1, The Book of the Beginning. Transl. by J. A. B. van Buitenen. Chicago-London, 1973. 2nd ed. 545 pages, 1980, ISBN 0-226-84663-6 [books.google.ru/books?id=V7QBbkhaxp0C&pg=PA475&lpg=PA475&dq=Mahabharata+Critical+edition&source=bl&ots=1odAJAu_0t&sig=zsFarEbR4S7trVGyNqIvutLNftQ&hl=ru&sa=X&oi=book_result&resnum=6&ct=result#PPR12,M1 Книга на Google-books]
- Vol. 2: Parvas 2-3. The Book of the Assembly Hall. The Book of the Forest. Transl. by J. A. B. van Buitenen, J. L. Fitzgerald. Chicago-London, 1975. 2nd ed. 871 pages, 1981, ISBN 0-226-84664-4 [books.google.ru/books?id=2QG_ZgsM13IC&pg=PA837&dq=Mahabharata+Critical+edition#PPP1,M1 Книга на Google-books]
- Vol. 3: Parvas 4-5. The Book of Virata. The Book of the Effort. Transl. by J. A. B. van Buitenen. Chicago-London, 1978. 2nd ed. 582 pages, 1983, ISBN 0-226-84665-2
- Vol. 7: Parva 11, first half of parva 12. Trans. by J. L. Fitzgerald. 848 pages, 2003, ISBN 0-226-25250-7
Еще один перевод:
- The Sauptikaparvan. Trans. by W. J. Johnson. Oxford UP. 1998.
Перевод, основанный на Бомбейском издании (версия Нилакантхи), публикуется издательством Университета Нью-Йорка начиная с 2005 года.
- Maha-bhárata II: The Great Hall: 588 pp, Paul Wilmot, 2006, ISBN 978-0-8147-9406-7
- Maha-bhárata III: The Forest (volume four of four): 374 pp, William J. Johnson, 2005, ISBN 978-0-8147-4278-5
- Maha-bhárata IV: Viráta: 516 pp, Kathleen Garbutt, 2007, ISBN 978-0-8147-3183-3
- Maha-bhárata V: Preparations for War (volume one of two): 450 pp, Kathleen Garbutt, 2008, ISBN 978-0-8147-3191-8
- Maha-bhárata V: Preparations for War. Volume 2. 760 pages. Translated by Kathleen Garbutt. 2008, ISBN 978-0-8147-3202-1
- Maha-bhárata VI: Bhishma. Volume 1. (Including the "Bhagavad Gita" in Context.) 615 pages. Translated by Alex Cherniak. 2008, ISBN 978-0-8147-1696-0
- Maha·bhárata VI: Bhishma. Volume 2. 550 pages. Translated by Alex Cherniak. 2009, ISBN 978-0-8147-1705-9
- Maha-bhárata VII: Drona (volume one of four): 473 pp, Vaughan Pilikian, 2006, ISBN 978-0-8147-6723-8
- Maha·bhárata VII: Drona. Volume 2. 470 pages. Translated by Vaughan Pilikian. 2009, ISBN 978-0-8147-6776-4
- Maha-bhárata VIII: Karna (volume one of two): 604 pp, Adam Bowles, 2007, ISBN 978-0-8147-9981-9
- Maha-bhárata VIII: Karna (volume two of two): 450 pp, Adam Bowles, 2008, ISBN 978-0-8147-9995-6
- Maha-bhárata IX: Shalya (volume one of two): 371 pp, Justin Meiland, 2005, ISBN 978-0-8147-5706-2
- Maha-bhárata IX: Shalya (volume two of two): 470 pp, Justin Meiland, 2007, ISBN 978-0-8147-5737-6
- Maha·bhárata X & XI: "Dead of the Night" and "The Women". 350 pages. Translated by Kate Crosby. 2009, ISBN 978-0-8147-1727-1
- Maha·bhárata XII: Peace. (Part 2: The Book of Liberation.) Volume 3 (of five). 540 pages. Translated by Alex Wynne. 2009, ISBN 0-8147-9453-X (?)
Индийский поэт из Пенджаба Пурушоттама Лал (en:P. Lal, р.1929) с 1970-х годов опубликовал 338 выпусков своего полного перевода «Махабхараты», включающего все шлоки всех редакций поэмы. Автор обозначает свой труд как «воссоздание» (transcreation). Сейчас перевод переиздается в больших томах.
- Vol. 1: Adi Parva, 1232 pages, 2005, ISBN 81-8157-370-6
- Vol. 2: Sabha Parva, 520 pages, 2005, ISBN 81-8157-382-X
- Vol. 3: Vana Parva, 1580 pages, 2005, ISBN 81-8157-448-6
- Vol. 4: Virata Parva, 400 pages, 2006, ISBN 81-8157-382-X
- Vol. 5: Udyoga Parva, 970 pages, 2006, ISBN 81-8157-530-X
- Vol. 6: Bhishma Parva, 920 pages, 2006, ISBN 81-8157-548-2
- Vol. 7: Drona Parva, 1522 pages, 2007, ISBN 81-8157-640-3
- Vol. 8: Karna Parva, 1025 pages, 2008, ISBN 978-81-8157-711-5
- Vol. 10: Sauptika Parva, 173 pages, 2008, ISBN 978-81-8157-723-8
- Vol. 11: Stri Parva, 173 pages, 2008, ISBN 978-81-8157-729-0
- Vol. 14: Asvamedhika Parva, 424 pages, 2008, ISBN 978-81-8157-731-3
- Vol. 15: Asramavasuka Parva, 157 pages, 2007, ISBN 81-8157-606-3
- Vol. 16: Mausala Parva, 60 pages, 2006, ISBN 81-8157-550-4
- Vol. 17: Mahaprasthana Parva, 30 pages, 2006 ISBN 81-8157-552-0
- Vol. 18: Svargarohana Parva, 80 pages, 2006 ISBN 81-8157-554-7
На новоиндийские языки
- Перевод Калипрасанна Сингха (1841—1870) на бенгальский, выполненный в 1858—1866 годах [web.archive.org/web/20050128000929/www.geocities.com/harindranath_a/maha/kaliprasanna.html].
- Перевод Кодунгаллура Кунхикуттана Тампурана на малаялам, переведены 12 книг (конец XIX века) [15].
- Перевод Маналура Рангачариара на тамильский (конец XIX века) [16].
- Восьмитомный перевод на хинди.
- Complete Mahabharata, with Hindi translation, Gita Press, Gorakhpur, 8 vols.
Французские переводы
В 1787 году с английского перевода был сделан французский перевод «Бхагавадгиты». Работу над полным переводом вёл Ипполит Фуше, опубликовавший десять томов (включивших первые 8 книг поэмы), но из-за смерти переводчика издание не было завершено.
- Le Mahābhārata, poéme épique. / H. Fauche. Paris, 1863—1870.
Трехтомник, включающий избранные сказания из «Махабхараты», опубликован переводчиками из Квебека Жилем Шофельберже и Ги Венсаном в 2004—2005 годах [17].
Немецкие переводы
В начале XIX века отрывки из «Махабхараты» переводил Ф. Шлегель, они помещены в его книге «О языке и мудрости индийцев» (1808). Ф. Бопп перевел на немецкий «Сказание о Хидимбе» (1816).
«Сказание о Нале» перевёл на латынь Ф. Бопп (1819), с латинского на немецкий это сказание было переведено поэтом Ф. Рюккертом, чей перевод, в свою очередь, переложил В. А. Жуковский.
Итальянские переводы
Итальянский стихотворный перевод (октавами) эпизодов «Махабхараты» был выполнен Микеле Кербакером (1835—1914) и опубликован посмертно.
- Kerbaker, M. Storia di Nolo : episodio del Mahabharata tradotto in 8 a rima da . . . Torino. 1878. [IV, 292.] (перевод «Наля и Дамаянти»)
- Il Mahabharata. Tr. M. Kerbaker. Ed. K.Formuchi, V.Pisani. Rome, 1933—1939. Vol.1-5.
Русские переводы
Переводы XIX — начала XX века
Перевод «Бхагавадгиты» появился уже в 1788 году. В 1840—1850-е годы были опубликованы ряд эпизодов, после чего интерес к эпосу уменьшился.
- Петров П. Песнь Налы из Махабхараты. Кн.1. // Телескоп. 1835. Ч.26. № 7, с.342-346.
- Петров П. Матсьопакьанам, или Сказание о рыбе (из Махабхараты). // Москвитянин. 1841. Ч.4. № 8, с.404-409.
- Петров П. Похищение Драупадии (из Махабхараты). // Отечественные записки. 1841. Т. XIX, № 12, отд. III, с. [books.google.ru/books?id=GRAYAAAAYAAJ&pg=PA185 185—197].
- Сказание о Савитрии: (Из «Махабхараты»). / Пер. с санскрита П.Петрова. // Москвитянин. 1841. Ч.6. № 12. С.337-352.
- Наль и Дамаянти. Индийская повесть. / Пер. В. А. Жуковского. СПб, 1844.
- Сундас и Упасундас. Эпизод из Магабгараты. / Пер. К.Коссовича. // Москвитянин. 1844. Ч.1. № 2, с.311-329.
- Сунд и Упасунд. Рассказ из Магабгараты. / Пер. Н.Берга. // Москвитянин. 1851. № 14, кн.2, с.97-118.
- Наль и Дамаянти. Эпизод из Магабгараты, поэмы мудреца Въяса. / Пер. с санскрита И.Коссовича. М., 1851. 2-е изд. М., 1852.
- Легенда об охотнике и паре голубей. Извлечение из Махабгараты, с присовокуплением русск. транскр., латинского перевода и санскр.-русск. глоссария. / Пер. К.Коссовича. СПб, 1857.
Полный академический перевод
Работу над полным русским (прозаическим) переводом начал В. И. Кальянов (1908—2001) в Ленинграде в 1939 году, она продолжается по сей день. Опубликованы переводы 16 книг, ведется работа над оставшимися двумя. По оценке В. Г. Эрмана [18], важным этапом служит издание 1987 года, в котором впервые был предложен подробный историко-культурный комментарий к тексту.
- Махабхарата. [В 18 кн.] М.-Л.-СПб, 1950—2009-.
- Кн.1. Адипарва. Книга первая. / Пер. и комм. В. И. Кальянова. Под ред. А. П. Баранникова. (Серия «Литературные памятники»). М.-Л., Изд-во АН. 1950. 736 стр. 3000 экз. 2-е изд. М., Ладомир. 1992. 736 стр. 1000 экз. 3-е изд. СПб, Наука. 2006. 744 стр. 2000 экз.
- Кн.2. Сабхапарва, или Книга о собрании. / Пер. и комм. В. И. Кальянова. Отв. ред. Б. А. Ларин. (Серия «Литературные памятники»). М.-Л., Изд-во АН. 1962. 256 стр. 2800 экз. 2-е изд. М., Ладомир. 1992. 256 стр. 1000 экз. 3-е изд. СПб, Наука. 2007. 256 стр. 2000 экз.
- Кн.3. Лесная (Араньякапарва). / Пер. и комм. Я. В. Василькова, С. Л. Невелевой. Отв. ред. М. Н. Боголюбов. (Серия «Памятники письменности Востока». Вып. 80). М., Наука (ГРВЛ). 1987. 800 стр. 35000 экз.
- Кн.4. Виратапарва, или Книга о Вирате. / Пер. и комм. В. И. Кальянова. Отв. ред. В. В. Струве. (Серия «Литературные памятники»). Л., Наука. 1967. 216 стр. 10000 экз. 2-е изд. М., Ладомир. 1993. 216 стр. 5000 экз. 3-е изд. СПб, Наука. 2007.
- Кн.5. Удьйогапарва, или Книга о старании. / Пер. и комм. В. И. Кальянова. Отв. ред. М. Н. Боголюбов. (Серия «Литературные памятники»). Л., Наука. 1976. 592 стр. 25000 экз.
- Кн.6. Бхишмапарва, или Книга о Бхишме. / Пер. и комм. В. Г. Эрмана. Отв. ред. С. Л. Невелева. Статья С. Д. Серебряного. (Серия «Литературные памятники»). М., Ладомир. 2009. 480 стр. 2000 экз. ISBN 978-5-86218-402-0
- Кн.7. Дронапарва, или Книга о Дроне. / Пер. и комм. В. И. Кальянова. Отв. ред. М. Н. Боголюбов. СПб, Наука. 1992. 656 стр. 2-е изд. СПб, Наука. 1993. 656 стр. 25000 экз.
- Кн.8. О Карне (Карнапарва). / Пер. и комм. Я. В. Василькова, С. Л. Невелевой. Отв. ред. В. Г. Эрман. (Серия «Памятники письменности Востока». Вып. 91). М., Наука (ГРВЛ). 1990. 328 стр. 25000 экз.
- Кн.9. Шальяпарва, или Книга о Шалье. / Пер. и комм. В. И. Кальянова. М., Ладомир. 1996. 352 стр. 3000 экз.
- Кн.10-11. Сауптикапарва, или Книга об избиении спящих воинов. Стрипарва, или Книга о женах. / Пер. и комм. Я. В. Василькова, С. Л. Невелевой. М., ЯнусК. 1998. 240 стр. 2000 экз.
- Кн.12. Шантипарва. (идет работа над переводом)
- Кн.13. Анушасанапарва. (не переведена)
- Кн.14. Ашвамедхикапарва, или Книга о жертвоприношении коня. / Пер. и комм. Я. В. Василькова, С. Л. Невелевой. Отв. ред. И. М. Стеблин-Каменский. СПб, Наука. 2003. 312 стр. 2000 экз.
- Кн.15-18. Ашрамавасикапарва, или Книга о жизни в обители. Маусалапарва, или Книга о побоище палицами. Махапрастханикапарва, или Книга о великом исходе. Сваргароханапарва, или Книга о восхождении на небеса. / Пер. и комм. Я. В. Василькова, С. Л. Невелевой. Отв. ред. И. М. Стеблин-Каменский. СПб, Наука. 2005. 240 стр. 2000 экз.
Иные переводы середины XX — начала XXI века
Б. Л. Смирнов (1891—1967) в Ашхабаде опубликовал несколько томов переводов так называемых «философских текстов» «Махабхараты». Наиболее подробен комментарий к переводу «Бхагавадгиты».
Несколько эпизодов в 1950-е годы перевела Нина Владиславовна Лобанова (1904—1976).
Значительными тиражами публиковались стихотворные рифмованные переложения, сделанные С. И. Липкиным по подстрочникам (1958, 1969, 1974). По мнению П. А. Гринцера, они «создают неверное представление о подлиннике», эпос «приобретает несвойственное ему куртуазное звучание» [19].
Из пересказов содержания наибольшую ценность имеет впервые опубликованное в 1963 году переложение индологов Э. Н. Тёмкина и В. Г. Эрмана.
Махабхарата. Философские тексты:
- Вып.1. Кн.1. Две поэмы из 3-й книги. (Сказание о Нале. Супружеская верность). Аш.,1955. 183 стр. 2-е изд., перераб. Аш., 1959. 179 стр. 1986. 164 стр.
- Вып.1. Кн.2. Анугита (из кн.14). Санатсуджата (из кн.3, гл.42-45). Аш., 1977.
- Вып.2. Бхагавадгита (кн.6, гл.25-42). Аш.,1956. 361 стр. 2-е изд., перераб. Аш.,1960. 402 стр. 1962. 212 стр. 1977. 336 стр. (переиздания: М., 1994; СПб, 2000)
- Вып.3. «Горец». Эпизоды из книг III, V. Аш., 1957. 597 стр. 1985. 488 стр. (включает «Сказание о Раме». «Путешествие Бхагавана». «Восхождение на небо Индры»).
- Вып.4. «Анугита». Эпизоды из книг III, XIV. Книги XI, XVII, XVIII. (Беседы Маркандеи. Анугита. О женах. Великий исход. Вознесение на небо). Аш., 1958. 576 стр.
- Вып.5. Кн.1. Мокшадхарма (Основа освобождения). Кн.12, гл.174-335. Шлоки 6457-12649. Ашхабад, 1961. 2-е изд. 1983. 664 стр.
- Вып.5. Кн.2. Нараяния. (Кн.12, гл.336-367. Шлоки 6457-13943). Ашхабад, 1961. 2-е изд. 1984. 328 стр.
- Вып.6. «Хождение по криницам». (кн.3, гл.80-175, 311—315). Аш.,1962. 616 стр. 1989. 584 стр.
- Вып.7. Ч.2. Книга о Бхишме (кн.6, гл.13-24). Книга о побоище палицами (кн.16). Аш.,1963. 340 стр. 1981. 292 стр.
- Вып.8. Нападение на спящих. О женах. Ашхабад, 1972. 1982. 204 стр.
Переводы Лобановой:
- «Повесть о Савитри» (Мбх. Кн.3. Гл.277-282) в переводе Н. В. Лобановой. // Петербургское востоковедение. Вып.9. СПб,1997. С.90-114.
- Фрагмент «Плача Гандхари» (главы 16-17) в переводе Н. В. Лобановой. // Махабхарата. Кн.10, 11. М., 1998. С.96-106.
Стихотворные переложения:
- Сожжение змей. Сказание из индийского эпоса «Махабхарата». / Пер. С.Липкина. М., ГЛИ. 1958.
- Махабхарата. Четыре сказания. / Пер. С.Липкина. М., ХЛ. 1969.
- Махабхарата. Рамаяна. (Серия «Библиотека всемирной литературы», т.2). М., ХЛ. 1974. 608 стр. 303000 экз. С.23-382. (переиздание пяти ранее опубликованных сказаний, впервые издано «Сказание о сражении на поле кауравов»)
- Махабхарата. / Поэтическое переложение С. Л. Северцева. М., Международный центр Рерихов. 2000. 336 стр.
Прозаические переводы:
- Комментированный перевод гл.49 кн. VI, учитывающий эпические формулы. // Гринцер П. А. Древнеиндийский эпос. М., 1974. С.72-88.
- «Испытание адом». Последние книги «Махабхараты» (XVII, XVIII). / Пер. О. Н. Крыловой, под ред. С. Л. Невелевой. // Петербургское востоковедение. Вып.9. СПб, 1997. С.51-84.
- Махабхарата. Маусала-парва. Махапрастханика-парва. Сварга-арохана-парва. / Пер., предисл. и комм. А. А. Игнатьева. Калининград, 2002. 71 стр.
- Диалог Джанаки и Яджнавалкьи (Махабхарата XII 298—306). / Пер. В. К. Шохина.
- Царь Джанака и отшельница Сулабха (Махабхарата XII 308). / Вступ. ст., пер. и комм. В. К. Шохина. // Восток. 1997. № 4.
Пересказы содержания:
- Смирнова А. Г. Маха-Бхарата (Махабхарата). Индийская Илиада. СПб, 1899. 72 стр.
- Ильин Г. Ф. Старинное индийское сказание о героях древности (Махабхарата). М., Изд-во АН. 1958.
- Махабхарата, или Сказание о великой битве потомков Бхараты. Древнеиндийский эпос. / Лит. изложение Э. Н. Темкина и В. Г. Эрмана. М., ИВЛ. 1963.
- Три великих сказания Древней Индии. (Сказание о Раме. Сказание о Кришне. Сказание о великой битве потомков Бхараты). Литературное изложение Э. Н. Темкина и В. Г. Эрмана. М., Наука. 1978. 576 стр. С.381-557. (переиздание: СПб, 1995)
- Махабхарата. / Пересказала для детей Н. Гусева. М., Дет. лит. 1964. 214 стр. 30 т.э. М., Дет. лит. 1984. 222 стр. 100000 экз.
- Рамаяна; Махабхарата. Пересказ Н. Р. Гусевой. М., Алетейа. 2002.
- Махабхарата. СПб, Азбука. 2001.
О русских переводах Бхагавадгиты см. в соответствующей статье.
Напишите отзыв о статье "Издания и переводы «Махабхараты»"
Примечания
- ↑ краткий обзор см. Невелева С. Л. Махабхарата. Изучение древнеиндийского эпоса. М., 1991. С.25-30
- ↑ Гринцер П. А. Древнеиндийский эпос. М., 1974. С.123
- ↑ Серебряков И. Д. Очерки древнеиндийской литературы. М., 1971. С.71
- ↑ Махабхарата. Кн.4. М., 1967. С.132
- ↑ Гринцер П. А. Древнеиндийский эпос. М., 1974. С.242; Невелева 1991, с.29
- ↑ Серебряков И. Д. Очерки древнеиндийской литературы. М., 1971. С.81-82; История всемирной литературы. В 9 т. Т.2. М., 1984. С.84
- ↑ История всемирной литературы. Т.2. С.81
- ↑ История всемирной литературы. В 9 т. Т.2. М., 1984. С.83
- ↑ Серебряков И. Д. Очерки древнеиндийской литературы. М., 1971. С.82
- ↑ История всемирной литературы. В 9 т. Т.4. М., 1987. С.442
- ↑ История всемирной литературы. Т.4. С.443
- ↑ История всемирной литературы. Т.2. С.86
- ↑ Махабхарата. Кн.6. М., 2009. С.304
- ↑ [web.utk.edu/~jftzgrld/MBh1Biblio.html страница одного из переводчиков]
- ↑ См. [web.archive.org/web/20040203092032/www.geocities.com/harindranath_a/maha/kkkt.html]; [web.archive.org/web/20041210232911/www.geocities.com/harindranath_a/maha/arrrv1.html]
- ↑ web.archive.org/web/20050129071221/www.geocities.com/harindranath_a/maha/prema1.html (недоступная ссылка — история, копия)
- ↑ [www.neurom.ch/mbh/home.htm hume.htm]
- ↑ Махабхарата. Кн.6. М., 2009. С.336
- ↑ [www.russ.ru/layout/set/print/Mirovaya-povestka/Perevod-v-moej-zhizni-voznik-kak-neobhodimost Интервью с Гринцером]
Ссылки
- [www.sacred-texts.com/hin/mbs/index.htm Полный текст критического издания поэмы]
- [www.sacred-texts.com/hin/maha/index.htm Полный английский перевод Гангули]
- [www.bolesmir.ru/index.php?content=books&name=dictionary_item&dictionary=thema&item_id=5 Подборка русских переводов поэмы]
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Издания и переводы «Махабхараты»
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.
Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
