Исирава (народ)
| Самоназвание |
исирава, сабери, оквасар |
|---|---|
| Численность и ареал | |
|
Всего: около 2000 | |
| Язык | |
| Религия |
протестантизм, католицизм, традиционные верования |
Исира́ва — папуасская народность, проживающая на северном побережье индонезийской провинции Папуа, расположенной в западной части острова Новая Гвинея. По состоянию на середину 2000-х годов численность составляет около 2000 человек.
Имеют несколько самоназваний, в частности, сабе́ри и окваса́р. Используют одноимённый язык, вопрос о классификации которого в рамках лингвистического деления папуасских языков является спорным. По вероисповеданию в основном христиане, главным образом протестанты.
Содержание
Расселение
Общая численность исирава, по разным оценкам, колеблется от 1800 до 2200 человек[1][2][3]. Народность достаточно компактно проживает в округе Сарми индонезийской провинции Папуа на прибрежной территории в несколько десятков квадратных километров между устьем реки Апавар (к западу) и административным центром округа, городом Сарми (к востоку). Примечательно, что название округа Сарми, образованного еще в период нидерландской колонизации Индонезии, представляет собой акроним из первых букв названий проживающих здесь папуасских народностей: собей, армати, румбуаи, манирем и исирава[1][4].
По состоянию на середину 2000-х годов насчитывается до 18 поселений исирава, по крайней мере 10 из которых находятся непосредственно на берегу Тихого океана. Население наиболее крупных из них — Амсира, Сабери, Марарена, Каменавари, Мартевар, Арбаис, Нитонтори — составляет порядка 150—200 человек. В последние десятилетия наблюдается тенденция миграции исирава из внутренних районов к побережью, в результате чего происходит некоторое укрупнение приморских поселений и, наоборот, обезлюдивание деревень в южной части ареала расселения народности[1].
Язык
Используют одноимённый язык, вопрос о классификации которого в рамках лингвистического деления папуасских языков является спорным. Часть исследователей относит его к числу изолированных, в то время, как другие прослеживают определённое родство исирава с языками кверба и включают его либо в трансновогвинейскую филу, либо в кверба-исиравскую группировку, которая, в свою очередь вместе с орья-торскими языками иногда рассматривается как часть более крупной тор-квербской семьи[2][4].
В рамках языка исирава выделяются два диалекта — западный и восточный, весьма близкие между собой в лингвистическом плане[1][2].
Возрастающую роль в контактах с соседними народностями и представителями местных властей играет индонезийский язык, которым овладевает растущее количество исирава. В то же время, родной язык остаётся в активном использовании, тенденции к его вымиранию не отмечается[1]. Более того, в отличие от некоторых других языков коренных народностей этой части Новой Гвинеи язык исирава имеет письменность — латиницу, которая реально употребляется некоторой частью народности (грамотными является не более 15 % исирава)[2]. Ликвидацией безграмотности среди исирава занимаются как местные власти, так и профильные структуры ЮНЕСКО. Так, представители Институт непрерывного образования ЮНЕСКО ведут обучение как детей, так и взрослого населения по крайней мере шести деревень исирава на родном и индонезийском языке[5].
Религия
Большинство исирава — около 70 % народности — исповедует христианство, остальные придерживаются традиционных местных верований. При этом более 80 % христиан является протестантами, около 10 % — католиками, остальные принадлежат к другим направлениям. Характерно, что пережитки традиционных местных верований в той или иной степени сохраняются и среди части исирава, считающих себя христианами[3].
Местные христиане пользуются при богослужениях переводами частей Библии на родном языке: первые фрагменты были переведены на исирава в 1977 году, в 2005 году завершён полный перевод Нового Завета[3].
Образ жизни
Социально-экономический уклад исирава вполне типичен для папуасских народностей северного побережья Новой Гвинеи. Основные занятия — земледелие, собирательство, рыбалка — как морская, так и речная, охота. Основные сельскохозяйственные культуры — саговая пальма, водный шпинат, маниок, таро, банан, манго. Объекты охоты — дикие свиньи, реже — крокодилы[1].
Активно вовлечены в торговые обмены и, в целом, в контакты с населением сопредельных территорий — опережают в этом плане большинство других народностей, проживающих в регионе. Отдельные представители исирава зачислены на работу в различные административные службы округа Сарми[4].
При том, что активные контакты с внешним миром способствуют повышению уровня жизни исирава, они, по мнению Института непрерывного образования ЮНЕСКО, влекут за собой некоторые негативные эксцессы, в частности, довольно быструю утрату народностью её этнокультурных традиций, а в перспективе и родного языка. Представители института совместно с работниками профильных индонезийских служб и местными добровольцами реализуют программу, направленную на сохранение языка и культурного наследия исирава при одновременном обучении туземцев современным профессиональным навыкам, правилам гигиены, развитии в их поселениях социальной и санитарной инфраструктуры[5].
Напишите отзыв о статье "Исирава (народ)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.papuaweb.org/bib/hays/loc/ISIRAWA.pdf Isirawa] (англ.) (PDF). PapuaWeb. — Портал «PapuaWeb», совместный поект Университета «Папуа» (Индонезия), Университета «Чендравасих» (Индонезия) и Австралийского национального университета. Проверено 9 июля 2012 года. [www.webcitation.org/6AwRjdX7L Архивировано из первоисточника 25 сентября 2012].
- ↑ 1 2 3 4 [www.ethnologue.com/show_language.asp?code=srl Язык исирава] в Ethnologue. Languages of the World, 2015.
- ↑ 1 2 3 [www.joshuaproject.net/people-profile.php?peo3=12265&rog3=ID Isirawa, Saberi of Indonesia] (англ.). Joshua Project. Проверено 9 июля 2012 года. [www.webcitation.org/6B8WMGC1L Архивировано из первоисточника 3 октября 2012].
- ↑ 1 2 3 Duane Clouse, Mark Donohue, Felix Ma. [www.sil.org/silesr/2002/SILESR2002-078.pdf Survey Report of the North Coast of Irian Jaya] (англ.) (PDF). SIL International (2002 год). Проверено 9 июля 2012 года. [www.webcitation.org/6AwRk87Cx Архивировано из первоисточника 25 сентября 2012].
- ↑ 1 2 [www.unesco.org/uil/litbase/?menu=9&programme=35 Isirawa Language Revitalization Programme (ILRP - Papua)] (англ.). UNESCO ILL. — Официальный сайт Института пожизненного образования ЮНЕСКО. Проверено 12 ноября 2014 года.
|
Эта статья входит в число добротных статей русскоязычного раздела Википедии. |
Отрывок, характеризующий Исирава (народ)
В это время в гостиную вошло новое лицо. Новое лицо это был молодой князь Андрей Болконский, муж маленькой княгини. Князь Болконский был небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами. Всё в его фигуре, начиная от усталого, скучающего взгляда до тихого мерного шага, представляло самую резкую противоположность с его маленькою, оживленною женой. Ему, видимо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них и слушать их ему было очень скучно. Из всех же прискучивших ему лиц, лицо его хорошенькой жены, казалось, больше всех ему надоело. С гримасой, портившею его красивое лицо, он отвернулся от нее. Он поцеловал руку Анны Павловны и, щурясь, оглядел всё общество.– Vous vous enrolez pour la guerre, mon prince? [Вы собираетесь на войну, князь?] – сказала Анна Павловна.
– Le general Koutouzoff, – сказал Болконский, ударяя на последнем слоге zoff , как француз, – a bien voulu de moi pour aide de camp… [Генералу Кутузову угодно меня к себе в адъютанты.]
– Et Lise, votre femme? [А Лиза, ваша жена?]
– Она поедет в деревню.
– Как вам не грех лишать нас вашей прелестной жены?
– Andre, [Андрей,] – сказала его жена, обращаясь к мужу тем же кокетливым тоном, каким она обращалась к посторонним, – какую историю нам рассказал виконт о m lle Жорж и Бонапарте!
Князь Андрей зажмурился и отвернулся. Пьер, со времени входа князя Андрея в гостиную не спускавший с него радостных, дружелюбных глаз, подошел к нему и взял его за руку. Князь Андрей, не оглядываясь, морщил лицо в гримасу, выражавшую досаду на того, кто трогает его за руку, но, увидав улыбающееся лицо Пьера, улыбнулся неожиданно доброй и приятной улыбкой.
– Вот как!… И ты в большом свете! – сказал он Пьеру.
– Я знал, что вы будете, – отвечал Пьер. – Я приеду к вам ужинать, – прибавил он тихо, чтобы не мешать виконту, который продолжал свой рассказ. – Можно?
– Нет, нельзя, – сказал князь Андрей смеясь, пожатием руки давая знать Пьеру, что этого не нужно спрашивать.
Он что то хотел сказать еще, но в это время поднялся князь Василий с дочерью, и два молодых человека встали, чтобы дать им дорогу.
– Вы меня извините, мой милый виконт, – сказал князь Василий французу, ласково притягивая его за рукав вниз к стулу, чтоб он не вставал. – Этот несчастный праздник у посланника лишает меня удовольствия и прерывает вас. Очень мне грустно покидать ваш восхитительный вечер, – сказал он Анне Павловне.
Дочь его, княжна Элен, слегка придерживая складки платья, пошла между стульев, и улыбка сияла еще светлее на ее прекрасном лице. Пьер смотрел почти испуганными, восторженными глазами на эту красавицу, когда она проходила мимо него.
– Очень хороша, – сказал князь Андрей.
– Очень, – сказал Пьер.
Проходя мимо, князь Василий схватил Пьера за руку и обратился к Анне Павловне.
– Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.
Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
