Кирха Святого Михаила в Никулясах
| Лютеранский храм | |
Кирха святого Михаила
| |
 1911 г. | |
| Страна | Россия |
| Ленинградская область | Всеволожский район |
| Конфессия | Лютеранство |
| Епархия | Церковь Ингрии |
| Тип здания | Церковь |
| Строительство | 1870—1871 годы |
| Основные даты: | |
| Состояние | снесена в 1934 году |
Кирха святого Михаила в Никулясах — лютеранская церковь в деревне Верхние Никулясы, бывший центр капельного прихода Миккулайнен (фин. Miikkulainen) Евангелическо-лютеранской Церкви Ингрии.
Содержание
История
Кирха святого Михаила прихода Миккулайнен была построена в деревне Верхние Никулясы в 1870-1871 годах и освящена 27(28) августа 1872 года.
Кирха была рассчитана на 650 человек. Приход Миккулайнен являлся капельным прихода Вуоле (фин. Vuole) и входил в Шлиссельбургское пробство.
В конце июля 1919 года он сгорела в ходе боевых действий между частями Красной армии и непризнанной Республики Северная Ингрия.
Вследствие этого, в том же году в деревне Нижние Никулясы, в доме местного жителя Ф. Ф. Ряннеля был устроен временный молитвенный дом.
В 1927 году на месте сгоревшей церкви, была построена новая деревянная кирха, чин освящения был произведён 12 октября. Новая кирха не имела ни колоколов, ни органа, её вместимость была около 300 человек.
Последнее богослужение в ней состоялось 15 февраля 1931 года.
Кирха была окончательно закрыта в 1934 году, а её здание снесено[1][2].
Прихожане
Приход Миккулайнен (фин. Miikkulainen) включал в себя 7 деревень:
Верхние Никулясы, Нижние Никулясы, Носово, Нясино, Салокюля, Сокелово, Тозерово.
В 1919 году в приходе состояло 2300 человек[3].
В приходе Миккулайнен, в ныне не существующей деревне Тозерово, в 1921 году родился Народный художник РСФСР, почётный член академии художеств России, Тойво Васильевич Ряннель.
Духовенство
| Настоятели церкви | |
|---|---|
| Даты | Пастор |
| 1872—1894† | Вилхелм Виктор Перониус (пастор) |
| 1890—1919 | Вилхелм Теодор Перониус (адъюнкт, пастор) |
| 1921 | Феликс Фридольф Реландер (епископ) |
| 1922—1924 | Пекка Бистер |
| 1925—1927 | Иисакки Вирронен |
| 1927—1929 | Аатами Куортти (арестован) |
| 1930—1931 | Юхана Музакка (арестован) |
Фото
|
|
|
Напишите отзыв о статье "Кирха Святого Михаила в Никулясах"
Примечания
- ↑ Е. Л. Александрова, М. М. Браудзе, В. А. Высоцкая, Е. А. Петрова «История финской Евангелическо-Лютеранской Церкви Ингерманландии», СПб, 2012, стр. 165, ISBN 978-5-904790-08-0
- ↑ [www.inkeri.ru/virt/p.php?id=19 Miikkulainen — все приходы Ингерманландии на Инкери. Ру]
- ↑ Aatami Kuortti, Reijo Arkkila «Inkerin kirkon yö ja aamu», s.216, Gummerus Kirjapalno Oy, Jyväskylä, 1990, ISBN 951-617-925-8, стр. 156
Литература
- Е. Л. Александрова, М. М. Браудзе, В. А. Высоцкая, Е. А. Петрова «История финской Евангелическо-Лютеранской Церкви Ингерманландии», СПб, 2012, 398 стр., ISBN 978-5-904790-08-0
- Aatami Kuortti «Inkerin kirkon vaikeita vuosia», Helsinki, 1963
- Aappo Metiainen, Karlo Kurko «Entisen Inkerin luteranisen kirkon 350-vuotismuistojulkaisu», Helsinki, 1960, s. 137
| ||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Кирха Святого Михаила в Никулясах
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
