Книпер, Христофор Христофорович

Христофор Христофорович Книпер
Портрет Х. Х. Книпера, 40-е годы XIX столетия Карандашный рисунок неизвестного автора.
Дата рождения	5 (16) октября 1788(1788-10-16)
Место рождения	Санкт-Петербург, Российская империя
Дата смерти	23 июня (4 июля) 1850(1850-07-04) (61 год)
Место смерти	Москва, Российская империя
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	пехота
Годы службы	1806 — 1818
Звание	Подполковник
Сражения/войны	Финляндская кампания, Отечественная война 1812 года, Заграничные походы 1813—1814 годов
Награды и премии	золотая шпага «За храбрость», ордена Св. Владимира 4-й ст., Святой Анны 2-й ст., Святого Станислава 2-й ст., медаль «В память Отечественной войны 1812 года».

Христофо́р Христофо́рович Кни́пер (5(16).10.1788, Санкт-Петербург — 23.06(4.07).1850, Москва) — русский офицер, подполковник, статский советник, участник финляндской кампании, Отечественной войны 1812 года и заграничных походов. За храбрость награждён золотой шпагой с надписью «За храбрость». Смотритель кавказских минеральных вод, казначей Московской комиссариатской комиссии.

Биография

Христофор Христофорович Книпер родился 5 октября 1788 г. в Санкт-Петербурге, в семье штаб-лекаря Конного лейб-гвардии полка и Святейшего правительствующего Синода, статского советника Христофора Павловича Книпера (1749—1818), получившего в 1803 году дворянское достоинство с дипломом и гербом. Воспитывался Христофор Христофорович в Императорском военно-сиротском доме (впоследствии Павловский кадетский корпус), по окончании которого 2 февраля 1806 г. был выпущен подпоручиком во 2-й егерский полк (затем Омский 96-й пехотный полк); шефом полка в то время (07.05.1803 — 23.11.1809) состоял двоюродный брат Христофора Христофоровича полковник (с 12.12.1807 генерал-майор) Павел Карлович Книпер 2-й (1768—1809). А в период с 29.01.1810 по 01.09.1814 — шефом полка был другой его двоюродный брат — полковник (с 15.09.1813 генерал-майор) Фёдор Евстафьевич Книпер.

Первое боевое крещение молодой офицер получил в 1808 году в финляндскую кампанию. Уже 25 февраля подпоручику Книперу за понесённые им труды была объявлена Высочайшая благодарность. В этой войне он сражался против шведских войск под городами Гельсингфорсом (29.02) и Никорлебы (11.04) и деревнями Мутом (12.02), Гостелло (5.03), Кирка Перхо (27.06), Ланфертом (17 и 25.08). 30 сентября 1808 г. Христофор Христофорович был произведён в поручики. За отличие в сражении 2, 3, 4 и 5 марта 1809 года при занятии Аландских островов получил «Высочайшее благоволение».

17 марта 1810 г. Х. Х. Книпер был переведён из 2-го егерского полка в Гренадерский графа Аракчеева полк, а 6 ноября того же года произведён в штабс-капитаны.

В Отечественную войну 1812 года Христофор Христофорович вместе с гренадерским графа Аракчеева полком принял участие в сражении против французских войск в пределах Российской империи: при городе Смоленске (5.08), деревне Любине (7.08), селах Бородине (26.08), Тарутине (6.10), Малом Ярославце (14.10). За оказанную храбрость при селе Бородине приказом, отданным по армии главнокомандующим князем М. И. Кутузовым-Смоленским, награждён орденом Святого Владимира 4-й степени.

В походе 1813 года Х. Х. Книпер участвовал в боях в Варшавском герцогстве, Пруссии, Силезии. За оказанное отличие в сражении 20 апреля 1813 г. при Лютцене (Саксония) приказом по армии от 27 сентября 1813 г. получил «Высочайшее благоволение». 17 мая 1813 г. при Кёнигсварте в атаке неприятельского авангарда Х. Х. Книпер был ранен в левую ногу ружейной пулей. За храбрость в этом бою списком по армии он был награждён главнокомандующим генералом-от-инфантерии графом Барклаем-де-Толли золотой шпагой с надписью «За храбрость».

В 1814 году Х. Х. Книпер участвовал в завершении похода против наполеоновской армии и получил серебряную медаль «В память Отечественной войны 1812 года».

31 декабря 1815 г. Х. Х. Книпер был произведён в капитаны, а 18 ноября 1816 г. — в майоры. На военной службе Христофор Христофорович находился до 17 января 1818 г., когда, вследствие старого ранения в войну 1812 г., был уволен из армии с чином подполковника.

После увольнения из армии Христофор Христофорович продолжил службу в гражданских ведомствах в чине надворного советника. В январе 1820 г. Х. Х. Книпер был назначен смотрителем Кавказских Минеральных Вод. В этой должности он состоял до февраля 1821 года. 12 октября 1823 года Христофор Христофорович был определён казначеем Московской комиссариатской комиссии. В 1824 году он получил чин коллежского советника, а в 1832 году — статского советника. В должности казначея Московской комиссариатской комиссии он пробыл до 6 июня 1844 г. По состоянию здоровья он был вынужден уйти с должности казначея, и работал до смерти 23 июня 1850 г. чиновником при той же комиссариатской комиссии. За время своей работы был награждён орденами Святой Анны 2-й степени и Святого Станислава 2-й степени, а также знаками отличия за безупречную службу за 25 и 30 лет.

Краткая биография Х. Х. Книпера составлена его правнуком Всеволодом Николаевичем Арнольдом в 1971 году по сохранившимся формулярным спискам и «Домашней книге» Книперов. Нагрудный фрачный знак к золотой шпаге «За храбрость» хранится в семье потомков Христофора Христофоровича.

Семья

Жена ─ Александра Антоновна (ур. Марцинкевич) (1803 ─ 6.04.1878)

Дети: 1. Виктор (31.10.1825 ─ 1.10.1892); 2. Наталья (27.09.1831 ─ 29.09.1911), мать художника А. Н. Степанова; 3. Лидия (16.10.1832 ─ 1916); 4. Николай (4.12.1833 ─ 1899); 5. Александр (28.06.1835 ─ 1883); 6. Софья (5.06.1836 ─ 15.12.1895); 7. Лев (1838 ─ ?); 8. Константин (15.03.1839 ─ 15.02.1898); 9. Сергей (13.06.1840 ─ 1916); 10. Ольга (1841 ─ 1849); 11. Фёдор (18.10.1842 ─ 1920); 12. Иван (19.05.1844 ─ 2.01.1925 н. с.).

Источники

• Княжнин Б. Я. Биографии штаб и обер-офицеров Гренадёрского графа Аракчеева полка, СПБ, 1816 г.
• Попов Н. Н. История 2-го Гренадерского Ростовского полка, М., 1889.
• Ранцов В. В. История 96-го пехотного Омского полка, СПБ, 1902.
• БОРОДИНО. Документы, письма, воспоминания, М., 1962 г.
• «Список прямых потомков Генералов, Штаб- и Обер-офицеров, по мужской линии, участников Бородинского сражения и Отечественной войны». ГА РФ (Ф. 816. Оп. 1. Д. 191. Лл. 102 ─ 123 об.)
• Формулярные списки.
• «Домашняя книга» Книперов.

Ссылки

• [www.geni.com/family-tree/index/6000000011805990649 Профиль во всемирном родословном древе]

Отрывок, характеризующий Книпер, Христофор Христофорович

Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!


В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.