Красный Луч (Псковская область)

Посёлок городского типа Красный Луч Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Псковская областьПсковская область Муниципальный район Бежаницкий Сельское поселение Полистовское Координаты 57°04′06″ с. ш. 30°05′43″ в. д.57.06833° с. ш. 30.09528° в. д. / 57.06833; 30.09528    ПГТ с 1958 Население ↘866 человек (2016) Часовой пояс UTC+3 Почтовый индекс 182847 Автомобильный код 60 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=58204558 58 204 558]

Кра́сный Луч — посёлок городского типа (с 1958) в Бежаницком районе Псковской области России. Административный центр сельского поселения муниципальное образование «Полистовское».

Расположен в 15 км от железнодорожной станции Сущёво участка Дно — Новосокольники Октябрьской железной дороги. Расстояние до областного центра — 204 км.

История

Посёлок возник в связи с открытием в декабре 1905 года в деревне Лезавичи Новоржевского уезда Псковской губернии товарищества по производству стеклянных изделий «Гуревич и наследники» и строительства стеклянного завода. После Октябрьской революции завод переименовали в «Красный Луч»; это же имя получил и посёлок (в котором в основном жили рабочие завода).

В мае 1927 года стал центром вновь образованного Краснолученского сельсовета Бежаницкой волости Новоржевского уезда. С образованием 1 августа 1927 года по Постановлению Президиума ВЦИК Бежаницкого района посёлок вошёл в его состав.

Решением Псковского облисполкома от 28 августа 1958 года № 324 посёлок Красный Луч отнесён к категории рабочих посёлков (т. е. посёлков городского типа). Соответственно, Краснолученский сельсовет был преобразован в поселковый Совет.

По Закону Псковской области от 3 июня 2010 года № 984-ОЗ «О внесении изменений в Закон Псковской области „Об установлении границ и статусе вновь образуемых муниципальных образований на территории Псковской области“ и Закон Псковской области „О преобразовании муниципальных образований Псковской области“» рабочий посёлок Красный Луч стал административным центром сельского поселения муниципальное образование «Полистовское», образованного путём слияния городского поселения «Красный Луч» и сельского поселения «Цевельская волость».

Население

Численность населения

I.1959	I.1970	I.1979	I.1989	X.2002	I.2010	X.2010
3776	3073	2627	2105	1494	1231	1020

Экономика

Основное предприятие посёлка — стекольный завод, на котором (по данным на 2005 год) работало 242 человека. Основная продукция завода: линзы и светофильтры для железнодорожного транспорта, стёкла для светофоров, линзы для автотранспорта и авиации, прядильные стеклянные диски, сувенирные изделия; более 80 % выпускаемых изделий предназначено для железнодорожной отрасли.

Литература

• [web.archive.org/web/20141006075356/www.derjavapskov.ru/files/materials/819/del%201.djvu Административно-территориальное деление Псковской области (1917—2000): Справочник. 2-е изд. Кн. 1] / Архивное управление Псковской обл.; Гос. архив Псковской обл. — Псков, 2002. — 464 с. — ISBN 5-94542-031-X.  Проверено 9 февраля 2015.  [www.webcitation.org/6SVOKPuIx Архивировано из первоисточника 11 сентября 2014.]

Отрывок, характеризующий Красный Луч (Псковская область)

Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.