Пыталовский район

Пыталовский район

Герб Флаг
Страна	Россия Россия
Статус	Муниципальный район
Входит в	Псковскую область
Административный центр	Пыталово
Дата образования	1945
Глава района (председатель Собрания депутатов)	Баранов Сергей Павлович
Глава Администрации района	Афанасьева Лидия Николаевна
Население (2016)	↘11 182 (15 (17)-е место)
Плотность	11,8 чел./км² (3 (5)-е место)
Площадь	1111,1 км² (22-е место)
blank300.png|300px]] Пыталовский район (выделен красным) на карте Псковской области [[file:blank300.png
Часовой пояс	MSK (UTC+3)
Код автом. номеров	60
[pytalovo.reg60.ru/ Официальный сайт]

Пыта́ловский райо́н — административная единица на западе Псковской области России.

Административный центр — город Пыталово.

География

Площадь района — 1111 км². Район граничит на севере и северо-востоке с Островским и Палкинским, на юго-востоке — с Красногородским районами Псковской области РФ; на западе — c Вилякским и Балтинавским, на юго-западе — с Карсавским краями Латвии.

Основные реки — Кирь, Веда, Трестянка, Кухва, Утроя, Лжа, Лада.

История

Район образован в январе 1945 года Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 16 января 1945 года.

Во II тыс. лет. до н.э. — I тыс. лет. н.э. на территории района расселяются балтские племена, а в I в. н.э. после их разделения на союзы племён, эти земли попадают в сферу влияния и освоения латгалов. К VIII — IX вв. н.э. относятся как поселения балтского типа в районе современных деревень Рогово, Карпово, так и поселения славянского типа в районе деревень Кокшино, Скадино, Бухолово, Коровск. К 1341 году относится первое летописное упоминание о нападении Ливонского ордена на Кокшинскую волость, на территории которой находился впервые письменно упоминаемый под 1427 годом Вышгородок, где в 1476—1478 годах была построена Вышгородецкая крепость как первая линия обороны псковских рубежей. В 1480 году рыцари Ливонского ордена напали и полностью разрушили и крепость, и церковь Бориса и Глеба, и перебили всё население Вышгородецкого пригорода.

В 1863 году близ сельца Пыталово был построен железнодорожный полустанок, с 1881 года — станция Петербурго-Варшавской железной дороги.

До 1917 года территория района была частью Российской империи. В 1910-е годы эти земли относились к Островскому уезду Псковской губернии, составляя на юге Вышгородецкую волость (с. Вышгородок) и на севере Толковскую волость (село Толково).

По Рижскому мирному договору, 11 сентября 1920 года большая часть Вышгородецкой и Толковской волостей, составляющая современный Пыталовский район, вошла в состав Латвии (в 1920—1925 гг. — в рамках Лудзенского, а в 1925—1944 гг. — в рамках Яунлатгальского (Абренского) уезда). В январе 1945 года территория Пыталовского района была возвращена в состав РСФСР (фактически её управление было передано властям образованной 23 августа 1944 года Псковской области ввиду отсутствия иных органов власти на освобождаемых землях во время Великой Отечественной войны).

С 3 октября 1959 до 12 января 1965 гг. район был временно упразднён и разделён между Красногородским (позже, с 1 февраля 1963 года, Опочецким) и Островским районами.

Комментируя территориальные претензии Латвии к России, на встрече с коллективом газеты «Комсомольская правда», приуроченной к 80-летию газеты (в 2005 году), президент Российской Федерации Владимир Путин произнёс свою знаменитую крылатую фразу — «Не Пыталовский район они получат, а от мёртвого осла уши».

27 марта 2007 года Россия и Латвия подписали договор о границе, в нем Латвия официально отказалась от претензий на Пыталовский район.

Население

Численность населения
1959	1970	1979	1989	2002	2009
26 066	↘18 498	↘15 728	↗16 261	↘14 853	↘13 239
2010	2011	2012	2013	2014	2015
↘12 083	↘12 051	↘11 925	↘11 677	↘11 517	↘11 307
2016
↘11 182

По состоянию на 1 января 2016 года из 11182 жителей района в городских условиях (в городе Пыталово) проживают 48,35 % населения района (или 5406 человек), в сельских — 51,65 % или 5776 человек.

По данным переписи населения 2010 года численность населения района составляла 12083 человека, в том числе 5826 городских жителей или 48,22 % от общего населения и 6257 сельских жителей или 51,78 %.

По итогам переписи населения 2002 года, из 14 853 жителей района, русские составили 13 493 чел. (90,84 % от всего населения или 90,91 % от указавших национальность), белорусы —  546 чел. (3,68 %), украинцы —  305 чел. (2,05 %), латыши —  76 чел. (0,51 %), армяне —  67 чел. (0,45 %), другие — 366 чел. (2,46 %), не указали национальность — 11 чел. (0,07 %)

По переписи 2002 года в районе насчитывалось всего 304 сельских населённых пункта, из которых в 22-х деревнях население отсутствовало, в 109 деревнях жило от 1 до 5 человек, в 75-ти — от 6 до 10 человек, в 70-ти — от 11 до 25 человек, в 30-ти — от 26 до 50 человек, в 7-ми — от 51 до 100 человек, в 3-х — от 101 до 200 человек, 9-ти — от 201 до 500 человек, нет сёл — от 501 до 1000 человек и лишь в одном сельском населённом пункте — от 1000 до 2000 человек.

По переписи 2010 года на территории района было расположено 326 сельских населённых пунктов, из которых в 48-ми деревнях население отсутствовало, в 127-ми деревнях жило от 1 до 5 человек, в 58-ми — от 6 до 10 человек, в 62-х — от 11 до 25 человек, в 17-ти — от 26 до 50 человек, в 2-х — от 51 до 100 человек, в 5-ти — от 101 до 200 человек, в 6-ти — от 201 до 500 человек и лишь в одном сельском населённом пункте — от 501 до 1000 человек.

Муниципально-территориальное устройство

С апреля 2015 года в состав Пыталовского района входят 4 муниципальных образования, в том числе: 1 городское и 3 сельских поселения (волости):

№	Муниципальное образование	Статус МО	Административный центр	Количество населённых пунктов	Население	Площадь, км²
1	Пыталово	ГП	город Пыталово	1	↘5406
2	Линовская волость	СП	деревня Линово	91	↗1653
3	Утроинская волость	СП	посёлок Белорусский	61	↗1826
4	Гавровская волость	СП	деревня Гавры	175	↗2297

История муниципального устройства

В 2005 году в составе Пыталовского района было образовано 10 муниципальных образований (Областной закон от 28 февраля 2005 года № 420-ОЗ): 1 городское поселение и 9 сельских поселений (волостей), с 3 июня 2010 года — 8 муниципальных образований, в том числе 1 городское поселение и 7 сельских поселений-волостей (Областной закон от 3 июня 2010 года № 984-ОЗ).

Муниципальные образования в 2005—2010 гг.

№	Муниципальное образование	Статус МО	Административный центр
1	Пыталово	ГП	город Пыталово
2	Линовская волость	СП	деревня Линово
3	Пыталовская волость	СП	город Пыталово
4	Жоговская волость	СП	деревня Стехны
5	Вышгородская волость	СП	деревня Вышгородок
6	Скадинская волость	СП	деревня Бороусы
7	Носовская волость	СП	деревня Носово
8	Тулинская волость	СП	посёлок Белорусский
9	Дубновская волость	СП	деревня Емилово
10	Гавровская волость	СП	деревня Гавры

На референдуме 11 октября 2009 год было поддержано объединение ряда волостей: Гавровской и Дубновской, Пыталовской и Жоговской. На том же референдуме жители Вышгородской волости высказались против объединения со Скадинской волостью. В 2010 году Законом от 03.06.2010 № 984-ОЗ О внесении изменений в Закон Псковской области «Об установлении границ и статусе вновь образуемых муниципальных образований на территории Псковской области» после объединения Пыталовской и Жоговской волостей была образована Утроинская волость, а Жоговская волость упразднена в пользу Гавровской волости.

Муниципальные образования в 2010—2015 гг.

№	Муниципальное образование	Статус МО	Население, 14.10.2010 чел.	Население, 01.01.2015 чел.	Административный центр
1	Пыталово	ГП	5826	5424	город Пыталово
2	Вышгородская волость	СП	659	627	деревня Вышгородок
3	Гавровская волость	СП	1378	1252	деревня Гавры
4	Линовская волость	СП	913	861	деревня Линово
5	Носовская волость	СП	848	832	деревня Носово
6	Скадинская волость	СП	561	471	деревня Бороусы
7	Тулинская волость	СП	1026	971	посёлок Белорусский
8	Утроинская волость	СП	872	869	деревня Стехны

В рамках административной реформы в Пыталовском районе планируется сократить количество сельских поселений с 7-ми до 3-х, объединив Гавровскую, Вышгородскую и Скадинскую волости в одну, Тулинскую и Утроинскую в другую, а также Носовскую и Линовскую волости в третью.

Согласно Закону Псковской области от 30 марта 2015 года № 1508-ОЗ «О преобразовании муниципальных образований» сельские поселения Вышгородская и Скадинская волости были упразднены и включены в состав Гавровской волости; также Носовская волость была упразднена и в вошла в состав Линовской волости, а Тулинская волость — в состав Утроинской волости..

Транспорт

Через район проходит железная дорога «Санкт-Петербург—Вильнюс—Львов», и далее — на Варшаву и Берлин.

Достопримечательности

Ссылки

• [pytalovo.reg60.ru/ Официальный сайт Пыталовского района]
• [www.pskov.ru/about_region/administrative_division/pytalovsky Сведения на сайте областной администрации]
• Список памятников культурного наследия Пыталовского района в Викигиде
• [arheologpskov.ru/index.php/arheologija-pskova/istoriya-izucheniya/145-arkheologicheskie-pamyatniki-pytalovskogo-rajonana Археологические памятники Пыталовского района]

Отрывок, характеризующий Пыталовский район

– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.