Кубок Хейнекен 1996/1997

Кубок Хейнекен 1996/1997
1996–97 Heineken Cup
Данные турнира
Даты проведения:	12 октября 1996 г. — 25 января 1997 г.
Количество команд:	20
Официальный сайт:	[www.ercrugby.com/ ercrugby.com]
Итоговая расстановка
Победитель:	«Брив» (1-й титул)
Финалист:	«Лестер Тайгерс»
Статистика турнира
Сыграно матчей:	47 (из 47)
Посещаемость:	317 987 (6 766 за игру)
← 1995/96   ...   1997/98 →

Кубок Хейнекен 1996/1997 — второй розыгрыш главного клубного турнира в европейском регби. Финальный матч прошёл 25 января 1997 года на стадионе «Кардифф Армс Парк».

Команды

Франция	Уэльс	Англия	Шотландия	Ирландия	Италия
«Дакс» «По» «Брив» «Тулуза»	«Понтипридд» «Лланелли» «Нит» «Кардифф»	«Бат» «Лестер Тайгерс» «Харлекуинс» «Лондон Уоспс»	«Эдинбург» «Бордер Рейверс» «Каледония»	«Ленстер» «Манстер» «Ольстер»	«Бенеттон» «Милан»

Групповой этап

В рамках группового этапа команды получали два очка за победу и одно — за ничью.

Группа 1

Команда	И	В	Н	П	Попытки +	Попытки -	Разница	Очки +	Очки -	Разница	Турнирные очки
«Дакс»	4	3	0	1	16	2	14	141	69	72	6
«Бат»	4	3	0	1	15	8	7	136	88	48	6
«Понтипридд»	4	3	0	1	7	3	4	97	60	37	6
«Бенеттон»	4	1	0	3	13	15	–2	106	135	–29	2
«Эдинбург»	4	0	0	4	6	29	–23	71	199	–128	0

Группа 2

Команда	И	В	Н	П	Попытки +	Попытки -	Разница	Очки +	Очки -	Разница	Турнирные очки
«Лестер Тайгерс»	4	4	0	0	14	3	11	114	43	71	8
«Лланелли»	4	2	0	2	9	9	0	97	81	16	4
«Ленстер»	4	2	0	2	9	12	–3	86	109	–23	4
«По»	4	1	0	3	19	10	9	137	103	34	2
«Скоттиш Бордерс»	4	1	0	3	7	24	–17	80	178	–98	2

Группа 3

Команда	И	В	Н	П	Попытки +	Попытки -	Разница	Очки +	Очки -	Разница	Турнирные очки
«Брив»	4	4	0	0	13	8	5	106	65	41	8
«Харлекуинс»	4	3	0	1	20	8	12	131	95	36	6
«Нит»	4	2	0	2	10	16	–6	83	109	–26	4
«Ольстер»	4	1	0	3	6	10	–4	75	87	–12	2
«Каледония»	4	0	0	4	13	20	–7	117	156	–39	0

Группа 4

Команда	И	В	Н	П	Попытки +	Попытки -	Разница	Очки +	Очки -	Разница	Турнирные очки
«Тулуза»	4	3	0	1	21	13	8	157	142	15	6
«Кардифф»	4	3	0	1	16	7	9	135	97	38	6
«Лондон Уоспс»	4	2	0	2	17	14	3	156	115	41	4
«Манстер»	4	2	0	2	11	22	–11	109	135	–26	4
«Милан»	4	0	0	4	6	15	–9	73	141	–68	0

Жеребьёвка

№	Победитель группы	Очки	Попытки	Разница очков
1	«Лестер Тайгерс»	8	14	+71
2	«Брив»	8	13	+41
3	«Тулуза»	6	21	+15
4	«Дакс»	6	16	+72
№	Второе место в группе	Очки	Попытки	Разница очков
5	«Харлекуинс»	6	20	+36
6	«Кардифф»	6	16	+38
7	«Бат»	6	15	+48
8	«Лланелли»	4	9	+16

Плей-офф

Четвертьфинал

9 ноября 1996 г. 14:30	«Кардифф»	22 — 19	«Бат»	«Кардифф Армс Парк», Кардифф Зрителей: 12 000

16 ноября 1996 г. 15:00	«Лестер Тайгерс»	23 — 13	«Харлекуинс»	«Уэлфорд Роуд», Лестер Зрителей: 10 263

16 ноября 1996 г. 16:00	«Дакс»	18 — 26	«Тулуза»	«Стад Морис-Бойо», Дакс Зрителей: 14 000

17 ноября 1996 г. 14:45	«Брив»	35 — 14	«Лланелли»	«Парк Мунисипаль де Спорт», Брив-ла-Гайард Зрителей: 14 000

Полуфинал

4 января 1997 г. 15:05	«Лестер Тайгерс»	37 — 11	«Тулуза»	«Уэлфорд Роуд» Зрителей: 16 300

5 января 1997 г. 15:30	«Брив»	26 — 13	«Кардифф»	«Парк Мунисипаль де Спорт» Зрителей: 14 000

Финал

25 января 1997 г. 14:30	«Брив»	28 — 9	«Лестер Тайгерс»	«Кардифф Армс Парк», Кардифф Зрителей: 41 664 Судья: Дерек Бивэн
	Поп.: Виар Фабр Карра (2) Реал.: Ламезон Пен.: Ламезон Дроп: Ламезон	[www.ercrugby.com/eng/matchcentre/17125.php отчёт]	Пен.: Лили (3)

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Кубок Хейнекен 1996/1997

– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.