Мадридские соглашения

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Эта статья является частью серии:
Конфликт в Западной Сахаре

Западная Сахара

Историческая справка
Проблемы
Спорные регионы
Политика
Восстания
Попытки решения конфликта
участия ООН

п • о • р

У этого термина существуют и другие значения, см. Мадридское соглашение.
Не следует путать с с Мадридской конференцией Израиля и ООП.

Мадридские соглашения, также называемые Мадридским пактом — договор, подписанный между Испанией, Марокко и Мавританией об окончании испанского присутствия на территории Испанской Сахары, которая до подписания данного соглашения была её провинцией и бывшей колонией. Они были подписаны в Мадриде 14 ноября 1975 года, хотя они никогда не были опубликованы на Boletín Oficial del Estado. Данные соглашения противоречат Закону о деколонизации Западной Сахары, ратифицированному испанским парламентом 18 ноября.[1] Причиной подписания соглашений должно стать последующее разделение данной территории между Марокко и Мавританией.





Предпосылки

Будущее провинции является спорным, так как в течение нескольких лет Марокко и Мавритания требуют полной аннексии данной территории, а Испания пыталась ввести либо режим внутренней автономии, либо создание происпанскими силами независимого государства. Кроме того, независимая группа коренных народов — сахрави, в союзе с Фронтом Полисарио требует независимости вплоть до партизанской войны. С 1963 года ООН рассматривает данную территорию как колонию и предлагает самоопределение в соответствии с Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 1514.

Мотивы сторон

Мадридские соглашения были подписаны после мирного марша марокканцев, когда 350 000 мирных марокканских демонстрантов вошли на территорию Западной Сахары по призыву короля Хасана II для оказания давления на испанские власти.

Рабат провозгласил данные территории как историческую часть Марокко сразу после обретения независимости в 1956 году. Сразу же после провозглашения независимости Марокко Южные подразделения марокканской армии освобождения, армия освобождения Сахары начали борьбу против испанских войск в Сиди-Ифни, Сегиет-эль-Хамра и Рио-де-Оро, и им удалось освободить большую часть территории. Мадрид позже восстановил полный контроль в 1958 году с помощью Франции. Марокканские претензии на данные территории продолжились в 1960-х годах и увеличили интенсивность в начале 1970-х, когда стало понятно, что испанское управление теряет контроль.

Томпсон и Адлофф утверждают, что зелёный марш был риторическим обменом между Мадридом и Рабатом, был утвержден Испанией, потому что Марокко готово к вступлению в войну на территории при несогласии Испании; в меморандуме ЦРУ Генри Киссинджера в начале октября 1975 года. Испанский лидер Франсиско Франко впал в кому и умер 20 ноября, после этого правительство стремилось избежать конфликта, было решено разделить территории в целях сохранения максимально возможного влияния и экономической выгоды[2].

Президент Моктар ульд Дадда провозгласил данные территории как часть «Великой Мавритании» сразу после обретения независимости (Ould Ahmed Salem, p. 498). Некоторые утверждают, что цель требования Мавритании в том, чтобы установить границы Марокко с Мавританией как можно дальше. И наоборот, Рабат провозгласил Испанскую Сахару и Мавританию как часть Марокко. Они сделали данные претензии до 1969 года, когда Мавритания отказалась от претензий[3].

Содержание и значение

Томсон и Адлофф пишут,

« По огласке условия договора, Испании согласилась деколонизировать Сахару и покинуть этот район до 28 февраля 1976 года. Тем временем, территория будет в ведении испанского генерал-губернатора, который имеет двух марокканских и мавританских заместителей губернатора, которые будут уважать общественного мнения сахарского народа, как выражаются через всеобщий совет народа. (…) Что касается Бу-краа (зоны с фосфатами) депозиты, Испания сохранит 35 процентов акций в компании Fosbucraa, и часть из 65 процентов, что будет идти в Марокко, предположительно, будет отведено Мавритании. Сообщается, что там были необнародованы соглашения между тремя подписавшими, давшими удовлетворение Испании в отношении его прав на рыболовство и включены отсрочке дальнейших марокканских требования к фортам, а также компенсации за репатриацию испанских Канарских островов гражданским лицам.» (p. 175)

В исследованиях Библиотеки Конгресса США о Мавритании (1990) говорится, что

«В начале 1975 года, когда Марокко и Мавритания согласились соблюдать решение Международного Суда о статусе Испанской Сахаре, но, когда суд[4] постановил в октябре 1975 года, что ни одна из стран имеет право претендовать на суверенитет над территорией, оба правительства решили проигнорировать данное решение. В ноябре 1975 года, Они пришли к заключению Мадридских соглашений с Испанией в соответствии с которым Марокко приобрела северные две трети территории, в то время как Мавритания приобрела южную треть. Соглашения также включили условие, что Испания сохранит акций горнодобывающего предприятия Бу-Краа. Мавритания согласилась на соглашения в предположении, вероятно, правильном, что Марокко, с его превосходящей военной силой, в противном случае впитала бы в себя всю территорию.»[5][6]

Результаты

Эти соглашения было подписано без участия Алжира и Фронта ПОЛИСАРИО, который по-прежнему привержены независимости территории. Алжир направил делегацию высокого уровня в Мадрид с целью давления на Испанию не подписывать соглашения и начать поддерживать Фронта ПОЛИСАРИО, военно и дипломатически с началу 1975 года. Алжир официально рассматривать его позицию как способ отстаивания Устава ООН и борьбы с колониализмом, хотя многие наблюдатели считают, что Алжир также хотел установить влияние на Марокко и получить доступ к Атлантическому океану. Давнее соперничество между двумя странами способствовали напряжению отношений.

Правительство Хуари Бумедьени разорвало отношения с Марокко и начало открыто поставлять оружие ПОЛИСАРИО и предоставив ей убежище, продолжая осуждать соглашения на международном уровне. Алжир выгнал некоторых 45000 марокканских граждан, проживавших в Алжире[7][8][9][10][11][12][13][14], и начал радиопередачи в поддержку как ПОЛИСАРИО — так и сепаратистской группировки на Канарских островах, последнее предположительно в попытке наказать Испанию. (Thompson & Adloff, p. 151, 176.)

Как только Марокко и Мавритании перешли к системе отстаивания своих претензий, вооруженные столкновения вспыхнули между войск двух стран и ПОЛИСАРИО. ПОЛИСАРИО и Алжир считают Марокко и Мавританию, как иностранных интервентов, в то время как Марокко и Мавритании заявляют о борьбе с ПОЛИСАРИО, как борьбе против сепаратистской группировки. В поддержку ПОЛИСАРИО, Алжир направил свои войска в глубь территории, но в конце концов они отступили после Битвы при Амгала в 1976 году.

Столкновения перешли в 17-летнюю войны, в ходе которой Мавритания была вынуждена отступить, бросив все претензии к области, в 1979 году. Как последствие конфликта, часть населения территории стали беженцами. Война закончилась соглашением о прекращением огня в 1991 году.

Сегодня, статус территории, который теперь называется Западной Сахары, остается спорным.

Международный статус соглашений

Организация Объединенных Наций рассматривает Западную Сахару как несамоуправляющуюся территорию, то есть ожидает формальной деколонизации. Он признает, прагматично, что Марокко сегодня контролирует большую часть её де-факто, но ни Генеральная Ассамблея, ни любой другой орган ООН никогда не признала её как составляющих либо суверенитета или юридическое административной власти (например, можно было бы провести к статусу колонии). Законности этих соглашений были оспорены Генерального секретаря по правовым вопросам и Юридической консультации Организации Объединенных Наций, Хансом Корелла, в важном заключение о законности нефти соглашений, подписанных Марокко по данным территориям.

Правовой Отдел ООН по делам пишет, что в 2002 году:

«Мадридские соглашения не передали суверенитета над территориями, не наделили ни одну из подписавших статусом управляющей державы — статус, который Испания сама по себе не может в одностороннем порядке передать. Передача административных полномочий на территории Марокко и Мавритании в 1975 году, не влияют на международный статус Западной Сахары в качестве несамоуправляющейся управляемой территории.»[15]

Территория юридически не находится в чей-либо правовой зоне: Мадридские соглашения не передавали никаких предусмотренных законных полномочий Марокко, но Испания, административная власть, не осуществляет это влияниеде-факто, в связи с прекращения его присутствие там в 1976 году. ООН утверждает, что акт самоопределение народа территории должны решить, какой статус она должна приобрести в конечном счете.

Марокко продолжает претендовать на всю территорию, заявляя её как неотъемлемую часть своей территории, в силу Мадридского соглашения и продолжает управлять всеми территориями под свой контролем. В то же время, ПОЛИСАРИО объявив в 1976 году в Алжире себя как основное правительство в изгнании Сахарской Арабской Демократической Республики (САДР), которая в свою очередь, отрицает, что Мадридские соглашения состоялось без участие сахарских представителей, а на деле управления только небольшой его части. Эта организация, в то время как и контроль Марокко над территорией непризнан ООН, была признана в качестве единственного официального представителя народа Западной Сахары в Африканском союзе (АС). Мавритания вышла из конфликта полностью с 1979 года.

Текст Мадридских соглашений

Ниже опубликован текст Мадридских Соглашений: [web.archive.org/web/20080416100241/www.wsahara.net/maccords.html]


Источники

  • Douglas E. Ashford, Johns Hopkins University, The Irredentist Appeal in Morocco and Mauritania, The Western Political Quarterly, Vol. 15, No. 5, 1962-12, p. 641—651
  • Tony Hodges (1983), Western Sahara: The Roots of a Desert War, Lawrence Hill Books (ISBN 0-88208-152-7)
  • Anthony G. Pazzanita (2006), Historical Dictionary of Western Sahara, Scarecrow Press
  • Zekeria Ould Ahmed Salem, «Mauritania: A Saharan Frontier State», Journal of North Africa Studies, Vol. 10, No. 3-4, Sep-Dec. 2005, p. 491—506.
  • Pennell, C. R. (2000), Morocco since 1830. A History, New York University Press (ISBN 0-8147-6676-5)
  • Virginia Thompson and Richard Adloff (1980), The Western Saharans. Background to Conflict, Barnes & Noble Books (ISBN 0-389-20148-0)

Напишите отзыв о статье "Мадридские соглашения"

Ссылки

  • Mundy, Jacob, «[mondediplo.com/2006/01/12asahara How the US and Morocco seized Western Sahara]», January 2006.

Примечания

  1. ↑ [www.boe.es/boe/dias/1975/11/20/pdfs/A24234-24234.pdf] — B.O.E. 20-11-1975
  2. ↑ [mondediplo.com/2006/01/12asahara (e.g. p. 132—134, 164—167)]
  3. ↑ [archive.is/20121212002528/lcweb2.loc.gov/cgi-bin/query/r?frd/cstdy:@field(DOCID+mr0029) Thompson & Adloff, p. 55-57, 145—147]
  4. ↑ [web.archive.org/web/20000602033856/www.icj-cij.org/icjwww/idecisions/isummaries/isasummary751016.htm SUMMARY: Western Sahara, Avisory Opinion — 16 October 1975]
  5. ↑ [archive.is/20121213091130/lcweb2.loc.gov/cgi-bin/query/r?frd/cstdy:@field(DOCID+mr0030) Library of Congress Web Site Unavailable (Library of Congress)]
  6. ↑ [lcweb2.loc.gov/cgi-bin/query/D?cstdy:1:./temp/~frd_XACW:: Library of Congress Web Site Unavailable (Library of Congress)]
  7. ↑ [www.telquel-online.com/189/couverture_189_1.shtml Telquel — Maroc/Algérie.Bluff et petites manœuvres]
  8. ↑ [www.aljazeera.net/news/archive/archive?ArchiveId=316911 Aljazeera.net]
  9. ↑ [www.lagazettedumaroc.com/articles.php?r=7&sr=959&n=409&%20%20id_artl=5975 La Gazette du Maroc: La «Répudiation massive» de l’Algérie des colonels !]
  10. ↑ [www.maroc-hebdo.press.ma/MHinternet/Archives_435/html_435/jugement.html Maroc Hebdo International: JUGEMENT DERNIER]
  11. ↑ [cinemanageria.ifrance.com/cine_maroc/films_marocains/82.htm#drame Le Drame des 40.000]
  12. ↑ [www.usfp.ma/article.php?t=4&id=46 Mohamed ELYAZGHI au Matin du Sahara: Solution politique au Sahara et refondation de nos relations avec Alger.]
  13. ↑ [www.minorites.org/article.php?IDA=7531 Minorites.org]
  14. ↑ [www.ambafrance-ma.org/presse/index.cfm?pjour=1&jr=20060728 Revue de Presse des Quotidiens]
  15. ↑ [www.havc.se/res/SelectedMaterial/20020129legalopinionwesternsahara.pdf Letter dated 29 January 2002 from the Under-Secretary-General for Legal Affairs, the Legal Counsel, addressed to the President of the Security Council] — webpage of Hans Corell.

Отрывок, характеризующий Мадридские соглашения

– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Мадридские_соглашения&oldid=80671762»