Мила, Мануэль

Мануэль Мила

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Мануэль Мила-и-Фонтанальс (кат. Manuel Milà i Fontanals; 4 мая 1818, Вильяфранка-дель-Пенедес — 16 июля 1882, Барселона) — каталонский литературовед, писатель и филолог, один из активных участников движения за возрождение каталонской культуры во II половине XIX столетия.

Жизнь и творчество

Первоначальное образование получил в Барселоне, затем — между 1838 и 1844 годами — учился в Париже. Вернувшись в Каталонию, в 1845 году М.Мила становится профессором философии и литературы Барселонского университета. В 1858 году учёного принимают в члены Королевской каталонской академии изящных искусств Сант-Жорди.

Мануэль Мила-и-Фонтанальс внёс большой вклад в изучение каталонской средневековой литературы и каталанского языка. Занимался унификацией орфографии каталанского языка, предложив в 1861 году определения для двух его основных ветвей — западнокаталанской и восточнокаталанской. Его перу принадлежит также ряд научных работ по литературной тематике, в том числе:

• De los trovadores en España (1861) — о поэзии испанских трубадуров
• De la poesia heroico-popular castellana (1874) — о средневековой героической поэзии Кастилии
• Resenya històrica i crítica dels antics poetes catalans — о средневековой каталонской поэзии
• Principios de Estética (1857—1869) — по вопросам художественной эстетики
• Romancerillo Catalán (1882) — о каталонских романсеро

В 1886—1896 годах, уже после смерти учёного, в Барселоне выходит полное собрание его сочинений в 8 томах (Obras Completas de D. Manuel Milá y Fontanals).

Литература

• Ricardo Navas Ruiz, El Romanticismo español. Madrid: Cátedra, 1982 (3.ª ed.)

Отрывок, характеризующий Мила, Мануэль

– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.