Нитирэн

Нитирэн

Нитирэн (яп. 日蓮, 16 февраля 1222 — 13 октября 1282, имя при рождении Дзэннитимаро яп. 善日麿) — японский монах, основавший школу Нитирэн-сю.

Жизнеописание

В возрасте от 16 до 32 лет Нитирэн проходил обучение во многочисленных храмах Японии, и в первую очередь в главном храме школы тэндай (Энрякудзи) на горе Хиэй, а также в Киото и Нара. Тогда он пришёл к выводу, что наивысшее учение Будды сосредоточено в Лотосовой Сутре. 28 апреля 1253 года он открыл и ввёл в практику знаменитую молитвенную формулу Наму-Мё-Хо-Рэн-Гэ-Кё, выражающую всю суть учения. Нитирэн убеждённо верил и доказывал, что современные буддийские школы, такие как сингон, нэмбуцу и дзэн, глубоко заблуждаются, пытаясь указать путь к просветлению, о чём он заявлял повсеместно на публичных проповедях.

После проповеди в июле 1260 года Нитирэна стали явно и неявно преследовать, на него совершались нападения и покушения, в 1261 году он был сослан на полуостров Идзу, а в ноябре 1264 — едва не убит.

Однако Нитирэн продолжал свои проповеди. После конфликта с Нинсё Рёканом (良観, Рё: кан) в сентябре 1271 года власти вызвали Нитирэна на дознание. Чуть позже чиновник Хэй-но Саэмон (平の左衛門) вместе с отрядом солдат арестовал Нитирэна, собираясь отрубить ему голову. Однако возникли небесные знамения, и световые вспышки с моря в Тацунокути, которые напугали его преследователей, и они не смогли совершить казнь. Этот момент считается поворотным в жизни Нитирэна, и носит название Хоссяку-кэмпон (発迹顕本).

Смысл понятия Хоссяку-кэмпон заключается в развеянии не-подлинного и раскрытии истины, при этом не-подлинной считается внешность Нитирэна как смертного монаха, а истиной — его проявление как бодхисаттвы Дзёгё (上行菩薩) или как Истинного Будды (本仏, хомбуцу).

После этого события Хэй-но Саэмон заменил казнь ссылкой на остров Садо в Японском море, известный суровой зимой и ветрами.

Находясь в изгнании на острове Садо, Нитирэн написал свои основные сочинения, и, вернувшись из ссылки будучи прощённым, он основался на горе Минобу (яп. 身延山) префектуры Яманаси, позднее его ученики основали там храм Куондзи яп. 久遠寺. Остаток жизни Нитирэн занимался своими учениками и развивал свою школу.

Учение

Выдержка из труда «(Земные) желания (и) есть Просветление»

Страдания есть нирвана только тогда, когда человек постигает, что сущность жизни на протяжении бесчисленных циклов рождений и смертей не возникает и не исчезает. В Сутре бодхисаттвы Всеобъемлющая Мудрость говорится «не устранив заблуждений и не отдалившись от пяти желаний, они смогут очистить свои кармы и избавиться от грехов». В Махасикане также говорится: «Неведение и пыль желаний — это просветление и страдания жизни и смерти — нирвана». В 16-й главе Сутры Будда говорит: «Каждое мгновение я думаю: „Как мне сделать, чтобы живые существа вступили на неимеющий высшего предела путь и быстро обрели тело Будды?“» В главе 2-й «Уловка» говорится: «Эта Дхарма всегда является законом: „Знак“ миров — постоянен». Сущность всех дхарм не что иное, как Наму-мё-хо-рэн-гэ-кё.

В массовой культуре

Образ Нитирэна был популярен в японской массовой культуре, особенно в период немого кино. Ему посвящены, в частности:

• «Нитирэн сёнин итидайки» «отца японского кино» Сёдзо Макино (1914)
• «Нитирэн сёнин: итидайки» (1917) Дзиро Ёсино и его же «Нитирэн сёнин: Такинокути хонан» (1921; частично сохранился).
• Роман Риити Ёкомицу «Солнце» (яп. 『日輪』 Нитирин) (1923).
  • Поставленные по нему два одноимённых фильма Тэйносукэ Кинугасы (1925; в главной роли Энносукэ Итикава) и 1953 годов.
  • Ещё два фильма «Солнце» 1926 года, независимо поставленные режиссёрами Дайскэ Ито и Минору Мурата (последний — в двух частях).
• Фильм Кунио Ватанабэ «Нитирэн и великое вторжение монголов» (яп. 『日蓮と蒙古大襲来』 Нитирэн то Мо:ко Дайсю:рай, англ. «Nichiren and the Great Mongol Invasion» либо «Nichiren — a Man of Many Miracles»), в главной роли Кадзуо Хасэгава.
• «Нитирэн» Нобору Накамуры (1979; номинация на Премию Японской Академии за лучшую музыку)

Литература

• Игнатович А. Н. Школа Нитирэн: Рассуждения об установлении справедливости и спокойствия в стране; Трактат об открывании глаз; Трактат об истинно-почитаемом как средстве постижения сути бытия. Стилсервис 2002 г. ISBN 5-93712-005-1

Ссылки

• Шомахмадов С. Х. [cyberleninka.ru/article/n/buddiyskaya-kontseptsiya-vlasti-soglasno-teokraticheskoy-doktrine-nitirena Буддийская концепция власти согласно теократической доктрине Нитирэна Теократическая доктрина Нитирэна]
• [www.liveinternet.ru/users/vladimir_oyd/profile/ Блог, посвященный буддийской традиции Нитирэн на русском языке]
• [anthropology.ru/ru/texts/shomakhmadov/east03_15.html С. Х. Шомахмадов. Подвижник «Лотосовой сутры» Нитирэн и его теократическая доктрина]
• [buddas.narod.ru/nitiren.htm Хронологическая таблица основных вех жизни и деятельности великого учителя Нитирэна.] Составлена старшим монахом ордена Ниппондзан Мёходзи на Украине и в России, Сергеем Коростелёвым.

Отрывок, характеризующий Нитирэн

12 го числа рано утром он вышел из палатки, раскинутой в этот день на крутом левом берегу Немана, и смотрел в зрительную трубу на выплывающие из Вильковисского леса потоки своих войск, разливающихся по трем мостам, наведенным на Немане. Войска знали о присутствии императора, искали его глазами, и, когда находили на горе перед палаткой отделившуюся от свиты фигуру в сюртуке и шляпе, они кидали вверх шапки, кричали: «Vive l'Empereur! [Да здравствует император!] – и одни за другими, не истощаясь, вытекали, всё вытекали из огромного, скрывавшего их доселе леса и, расстрояясь, по трем мостам переходили на ту сторону.
– On fera du chemin cette fois ci. Oh! quand il s'en mele lui meme ca chauffe… Nom de Dieu… Le voila!.. Vive l'Empereur! Les voila donc les Steppes de l'Asie! Vilain pays tout de meme. Au revoir, Beauche; je te reserve le plus beau palais de Moscou. Au revoir! Bonne chance… L'as tu vu, l'Empereur? Vive l'Empereur!.. preur! Si on me fait gouverneur aux Indes, Gerard, je te fais ministre du Cachemire, c'est arrete. Vive l'Empereur! Vive! vive! vive! Les gredins de Cosaques, comme ils filent. Vive l'Empereur! Le voila! Le vois tu? Je l'ai vu deux fois comme jete vois. Le petit caporal… Je l'ai vu donner la croix a l'un des vieux… Vive l'Empereur!.. [Теперь походим! О! как он сам возьмется, дело закипит. Ей богу… Вот он… Ура, император! Так вот они, азиатские степи… Однако скверная страна. До свиданья, Боше. Я тебе оставлю лучший дворец в Москве. До свиданья, желаю успеха. Видел императора? Ура! Ежели меня сделают губернатором в Индии, я тебя сделаю министром Кашмира… Ура! Император вот он! Видишь его? Я его два раза как тебя видел. Маленький капрал… Я видел, как он навесил крест одному из стариков… Ура, император!] – говорили голоса старых и молодых людей, самых разнообразных характеров и положений в обществе. На всех лицах этих людей было одно общее выражение радости о начале давно ожидаемого похода и восторга и преданности к человеку в сером сюртуке, стоявшему на горе.
13 го июня Наполеону подали небольшую чистокровную арабскую лошадь, и он сел и поехал галопом к одному из мостов через Неман, непрестанно оглушаемый восторженными криками, которые он, очевидно, переносил только потому, что нельзя было запретить им криками этими выражать свою любовь к нему; но крики эти, сопутствующие ему везде, тяготили его и отвлекали его от военной заботы, охватившей его с того времени, как он присоединился к войску. Он проехал по одному из качавшихся на лодках мостов на ту сторону, круто повернул влево и галопом поехал по направлению к Ковно, предшествуемый замиравшими от счастия, восторженными гвардейскими конными егерями, расчищая дорогу по войскам, скакавшим впереди его. Подъехав к широкой реке Вилии, он остановился подле польского уланского полка, стоявшего на берегу.
– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.