Олевск
Город
Показать/скрыть карты
|
Оле́вск (стар. Оре́ховец[1], укр. Олегск, Олевськ[2]) — город районного значения на севере Украины, административный центр Олевского района в Житомирской области.
Железнодорожная станция на линии Сарны — Коростень.
Население: 10,8 тыс. (2005); в 1974 году было 10,2 тыс. жителей.
Содержание
География
Город расположен на реке Уборть (приток Припяти), в 180 км от Житомира.
Экономика
Промышленность — с советского периода в городе действовали заводы по производству электротехнического фарфора, тракторных деталей, овощесушильный, маслодельный, льнозавод. Предприятия деревообрабатывающей промышленности, хлебозавод, банк.[3]
Социальная сфера
В городе имеется краеведческий музей, гимназия и две общеобразовательные школы по 11 классов обучения, детско-юношеская спортивная школа, учебно-производственный комбинат, профтехучилище. Также в городе есть дом культуры, библиотека для взрослых и детская библиотека.
История
Во времена Киевской Руси носил название Ореховец, один из городов упоминающихся в былине о Добрыне Никитиче. Этот факт был установлен исследователями Н. Бессоновым в XIX в., а за ним Б. Рыбаковым в XX в. и др. Город Ореховец был переименован в Олегск, в честь Олега Древлянского, имеющего там дворец, несмотря на то, что это место отстояло от столицы - Овруча на 120 верст. Со временем Олегск стал называться Олевском, входил в так называемый "треугольник древлянских городов" - Искоростень (Коростень) - Вручий (Овруч) - Ореховец (Олевск). В те времена древлянские, а затем и киевские князья часто охотились в здешних лесах.
В ок. 1667 г. в Олевске одним из польских шляхтичей Немиричем был основан греко-католический Кармелитский монастырь.[4] [5]
"К. Немирич пригласил в Олевск кармелитов и выделил им более 10 тыс. Дес. земли. Основав здесь монастырь, кармелиты заставляли местных крестьян работать в своем имении, принимать католичество. В XVIII в. во время массового развертывания гайдамацкого движения в районе Олевск активно действовали отряды народных мстителей. От 1831 Олевск принадлежал к государственным поселениям. Из предприятий действовали только две винокурни. Власти не заботились о благоустройстве села, о здравоохранении и образовании его жителей. Лечебных учреждений здесь не было. Действовало училище на 14 мест при кармелитском монастыре."
До наших дней монастырь не сохранился.
В городе сохранилась построенная в 1596 г. крестовая в плане 5-главая каменная Николаевская церковь. Принадлежит к наиболее ярким произведениям украинской архитектуры XVI в.[6]- Николаевская церковь. Олевск.jpg
- Фотография Николаевской церкви. Олевск.jpg
Известные люди
В Олевске родился Поташник Семён Израелевич — Герой Украины.
В Олевске родилась известная актриса театра и кино Люсьена Овчинникова.
В годы Второй мировой войны Олевск был неформальной «столицей» Полесской сечи — территории, которую контролировало движение Т. Бульбы-Боровца.
Напишите отзыв о статье "Олевск"
Примечания
- ↑ Богуславский Владимир Вольфович. Славянская энциклопедия. Киевская Русь – Московия: в 2 т. Т.2 Н-Я. — 2001.
- ↑ А. Братчиков. Материалы для исследования волынской губернии. Выпуск первый.. — Житомир, 1868.
- ↑ Большая Советская Энциклопедия. Том 30. — 1954.
- ↑ [our-travels.info/ost/Goroda/Ukraine/Zhytomir/Olevsk.php Олевск, Олевский район]. our-travels.info. Проверено 30 августа 2016.
- ↑ Теодорович Н.И. Историко-статистическое описание церквей и приходов Волынской епархии, том 1. — 1888.
- ↑ Памятники градостроительства и архитектуры Украинской ССР. Том 2. — 1983.
Ссылки
- [w1.c1.rada.gov.ua/pls/z7502/A005?rdat1=29.11.2011&rf7571=42011 Учётная карточка Олевска на сайте Верховной рады] (укр.)
|
Это заготовка статьи по географии Житомирской области. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
Отрывок, характеризующий Олевск
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.
«Славь Александра век
И охраняй нам Тита на престоле,
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
