Орурк, Иосиф Корнилович

Иосиф Корнилович Орурк
англ. Joseph Cornelius O'Rourke
Портрет И. К. Орурка мастерской Джорджа Доу. Военная галерея Зимнего Дворца, Государственный Эрмитаж (Санкт-Петербург)
Дата рождения	1772(1772)
Место рождения	Дерпт
Дата смерти	1849(1849)
Место смерти	имение Вселюб, Новогрудский уезд, Гродненская губерния, Российская империя
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	Кавалерия
Годы службы	1776—1849
Звание	генерал от кавалерии
Награды и премии	Иностранные ордена Наградное оружие

Граф Иосиф Корнилович Орурк (О’Рурк) (1772 — апрель 1849), генерал от кавалерии Русской императорской армии.

Биография

Иосиф Орурк родился в 1772 году; происходил из старинной графской ирландской фамилии. Отец его в царствование императрицы Елизаветы Петровны прибыл в Россию и, вступив в военную службу, достиг чина генерал-майора; мать его была урожденная графиня Стюарт.

Мальчиком записанный сержантом в л.-гв. Конный полк, а позднее переведённый в Измайловский лейб-гвардии полк, граф И. К. Орурк в 1790 г. был выпущен в армию ротмистром, и в составе Псковского драгунского полка принимал участие в русско-шведской войне 1789-90, а затем до конца 1794 года участвовал в походе против польских конфедератов. Переведенный в 1797 году в Павлоградский гусарский полк и произведенный в следующем году в майоры, граф Орурк принял участие в Итальянском походе Суворова и за выказанные отличия во время этого похода был произведен в 1800 году в полковники.

Принимал участие в войнах третьей и четвёртой антинаполеоновских коалиций.

12 января 1806 года был награждён орденом Святого Георгия 4-го класса:

в воздаяние отличного мужества и храбрости, оказанных в сражениях против французских войск, где 24 октября, имея в команде своей 2 эскадрона Павлоградского и 2 эскадрона Мариупольского гусарских полков, был употреблен во все время в закрытие ретирады и, быв окружен неприятельскою кавалериею, сквозь оную с великим вредом неприятелю пробившись, удерживал его до тех пор, пока началось сражение; 4 ноября во все время сражения закрывал ретирующихся и находился у содержания аван-постов, удерживая сильного неприятеля, поступал во всем благоразумно и храбро и 16, быв отряжен в правую сторону со 100 охотниками, поражал ретировавшегося неприятеля.

23 марта 1806 года получил погоны полковника. 28 апреля 1807 года назначен шефом Волынского 6-го уланского полка, в формировании которого принимал самое деятельное участие. С этим полком Орурк сражался в войне с турками в битвах при Туртукае (генерал-майор), Варварине, при штурме Калафата и Бани.

28 ноября 1810 Орурк был награждён орденом Святого Георгия 3-го класса

в воздаяние подвигов отличного мужества и храбрости, оказанных в сражении против турецких войск 22-го августа при Бани.

В 1812 году Орурку поручено было действовать на границах Боснии, и с этой целью ему подчинен был отряд, состоявший из 3-х пехотных русских полков, 15-ти эскадронов русской кавалерии и 12-ти тысяч сербских войск. Впрочем, вскоре военные действия прекратились и начались переговоры, закончившиеся Бухарестским миром.

С началом Отечественной войны он был вызван в Россию, и ему был вверен авангард Западной армии. Прибыв в армию уже после изгнания Наполеона из Москвы, он принял участие лишь в его преследовании. 12 ноября он получил предписание идти со своим кавалерийским отрядом к местечку Березину и, если Наполеон вздумает в этом пункте устроить переправу через реку Березину, то задержать его до прихода главных сил П. В. Чичагова. Дойдя до Березина и узнав, что французы собираются перейти реку выше Борисова, Орурк тотчас же сообщил об этом Чичагову, а сам, не ожидая приказаний, пошел на соединение с главной армией Михаила Кутузова. Назначенный вслед за тем, 17 ноября, в авангард 3-й западной армии, он получил в командование 62 эскадрона кавалерии, с которыми преследовал Наполеона через Молодечно, Ошмяны, Вильно, Ковно и княжество Варшавское, постоянно напирая на их арьергард, забирая у них пленных тысячами и орудия десятками (за время этого преследования он отнял у французов 180 орудий).

После изгнания французов граф Орурк со своим отрядом присоединился к главной армии, а в начале 1813 года, когда русские войска перешли границу и вступили в Германию, ему снова был вверен отдельный сильный отряд, с которым он действовал между городами Гроссеном на Одере и Дрезденом. После целого ряда успешных действий против французских отрядов Орурк, получив в подкрепление 5000 пруссаков, блокировал крепость Мерзенбург, после чего присоединился к армии. Вслед за тем он участвовал в сражении под Лейпцигом и за отчаянную кавалерийскую атаку был произведен в генерал-лейтенанты.

После этого он снова некоторое время действовал с отдельным кавалерийским отрядом, а в июле был назначен в Северную армию, в составе которой участвовал в ряде крупных сражений. Его распоряжения и атаки в битве 5-7 октября под Лейпцигом были удостоены неоднократного одобрения со стороны императора. По окончании Лейпцигского сражения Орурк, командуя по-прежнему всей кавалерией, преследовал французов до самого Касселя. Назначенный в конце декабря командующим отдельным отрядом, составленным из 18-й пехотной дивизии, Волынского уланского, Финляндского драгунского и четырех казачьих полков, он сначала действовал вблизи крепости Везеля, а затем блокировал и саму крепость.

В начале января 1814 года граф Орурк был назначен командующим кавалерией отдельного корпуса, числившегося при Северной армии. 12 января он со вверенными ему полками перешел через Рейн и три недели спустя принял участие в штурме и взятии (2-го февраля) города Серо и других военных операциях. Затем, находясь в армии фельдмаршала Блюхера, граф Орурк участвовал в генеральном сражении 25—26 февраля под Лаоном, а вслед за тем, соединившись с прусским генералом Йорком, нанес французам жестокое поражение при селении Амлеес, где было захвачено 41 орудие, 131 снарядных ящиков и более 2500 человек пленных. В награду за отличие, выказанное в этом деле, графу Орурку был пожалован орден Святого Александра Невского.

Затем он участвовал в сражении 14 марта при Сен-Дезье, преследовал неприятеля до Бар-сюр-Оба, участвовал во взятии Парижа и в некоторых других делах, и в августе 1814 года был назначен начальником 2-й уланской дивизии.

По низложении Наполеона граф Орурк во время Венского конгресса находился в свите государя, а по окончании конгресса снова вернулся к командованию дивизии. Назначенный в 1819 году командиром 1-й гусарской дивизии и командующим 1-м пехотным корпусом, он, однако, в конце того же года оставил службу, и поселился в своем имении Минской губернии, Новогрудского уезда, где в течение двенадцати лет вел жизнь мирного помещика.

Когда в 1830 году началось польское восстание, Орурк командовал частью резервов в Новогрудском уезде Минской губернии и победил восставших. За это он был награждён орденом Святого Александра Невского с алмазами.

Остальную часть жизни граф Орурк провел в своем имении Вселюбе, Минской губернии, где не выступал в качестве военного деятеля, хотя и был 16 апреля 1841 года (будучи в отставке!) произведен в генералы от кавалерии. В кругу помещиков Минской губернии граф Орурк пользовался широкой популярностью за свою честность, добродушие, ум, отзывчивость к чужой беде и вообще редкие душевные качества.

Иосиф Корнилович Орурк скончался в своем имении Вселюбе, Новогрудского уезда, в апреле 1849 года.

В 1910 в Сербии на Варваринском поле в память 100-летия сражения под Варвариным был воздвигнут памятник. На нижней части постамента надпись:

Графу О'Рурку — предводителю русского войска и остальным братьям русским — борцам и героям.

Награды

• Золотая сабля «За храбрость» (1807)
• Орден Святой Анны 1 ст. (1810)
• Алмазные знаки к Ордену Святой Анны 1 ст. (1810)
• Орден Святого Георгия 3 ст. (1811)
• Золотая сабля «За храбрость» с алмазами (1811)
• Орден Святого Владимира 2 ст. (1812)
• Орден Святого Александра Невского (1814)
• алмазные знаки к Ордену Святого Александра Невского (1832)

иностранные:

• прусский Орден Красного Орла 2 ст. (1814)
• шведский Орден Меча 1 ст. (1814)
• гессен-кассельский Орден «За военные заслуги» (1815)

Ссылки

• [www.museum.ru/1812/Persons/slovar/sl_o15.html Словарь русских генералов, участников боевых действий против армии Наполеона Бонапарта в 1812—1815 гг.] // Российский архив : Сб. — М., студия «ТРИТЭ» Н. Михалкова, 1996. — Т. VII. — С. 501-502.
• [kirsanova.karelia.ru/articles/eternal.html Великое и вечное. История создания и боевых побед 14-го Олонецкого пехотного полка]
• [www.radzima.org/ru/photos/1940.html?id_gallery=9844 Часовня-усыпальница О’Рурков во Вселюбе]

Отрывок, характеризующий Орурк, Иосиф Корнилович

– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.